— Желаю вам хорошего дня, мистер Шериф, и... и вашему напарнику.
Саттер выдержал паузу.
«Вот дерьмо. Мне просто нужно знать», — подумал он.
— Кстати, мисс, если вы не возражаете, я задам вам вопрос... Сколько вам лет?
Ее глаза блеснули.
— Забавно, что вы спрашиваете. Мне вчера исполнилось пятнадцать!
Трей выплюнул кофе обратно в кружку, а Саттер подумал с протяжным низким стоном: «О, Бог благословенный...»
Девушка невинно помахала, когда патрульная машина дала задний ход и начала разворачиваться.
— Пресвятые угодники, — прохрипел Саттер, как человек, у которого прихватило живот. — Я чуть не умер, пока пялился на эти головокружительные сиськи!
— А у меня чуть штаны не взорвались, шериф. Видал, какая маленькая? Метр пятьдесят, не больше. И что, что рожей не вышла? У молоденьких Поселенок такие тела, что мне на луну выть хочется. — Трей незаметно потер промежность, пока Саттер завороженно смотрел в зеркало заднего вида. — Я сейчас прям здесь обкончаюсь.
— Ага.
Он хлопнул себя по бедру.
— И ей всего пятнадцать!
— Ага, — повторил Саттер, выкручивая руль.
Трей покачал головой.
— Тела у них потрясные, а мозгов — ноль. — Он рассмеялся. — Она думает, что эти парни продают кубики льда! Вот тупая, да?
— Оставь ее в покое. У нее хреновая жизнь, нет нормального образования, и работает она на крабовом заводе.
Трей издал еще один смешок.
— Дерьмо, шеф. С таким телом она может поработать с моим дружком в любое время!
Саттер бросил на него упрекающий взгляд.
— Я имею в виду, как только ей исполнится восемнадцать, — поспешно добавил Трей.
— Я так и подумал. Трей, десять минут назад ты весь из себя вывернулся, доказывая мне, что Бог помогает, если мы чтим его законы. — Саттер рассмеялся. — Быстро же ты продал свою набожность. И всего-то за одну Поселенку.
Трей запротестовал.
— Да я ж образно говорил, шеф! — воскликнул он, исказив слово до «обррзна». — Так мужики базарят между собой. Но глубже, в сердце — и в твоем тоже, я уверен, — мы, мужчины, заключившие брак пред очами Господа, никогда даже и не думаем о плотских утехах с кем-то еще, кроме законных жен. Независимо от их возраста. Я об этом отца Даррена спрашивал.
— О чем?
— О похоти. Он сказал, что, поскольку все люди рождаются в первородном грехе, мы все виновны в похоти — не можем ничего с этим поделать, это в наших генах. Так что нет ничего плохого в том, чтобы время от времени глазеть на горячих красоток. Это просто наш способ признать красоту, которой наделил женщин Бог.
Саттер сощурил глаза.
— Отец Даррен сказал, что нормально смотреть на других женщин?
Трей поднял палец, чтобы подвести итог своей речи.
— Пока ты знаешь, что не станешь заниматься с ними сексом, если подвернется случай. Я уверен, что ты никогда не изменял своей прекрасной жене Джун, а я никогда не обманывал Марси. Не важно, что они обе жирные и их сиськи свисают аж до бедер. Это из-за того, что Бог благословил нас в нашей любви.
Саттер вздохнул.
— Во всяком случае, шеф, так, если в двух словах, говорит отец Даррен. Бог вовсе не против, если ты иногда засматриваешься на цыпочек. Он против, если ты вдруг решишь с ними замутить.
«Что ж, не может не радовать. У меня до сих пор стоит после этой штучки», — подумал Саттер.
Трей усмехнулся.
— Смотри на это так, шеф. Эта маленькая конфетка заставила тебя забыть о проблемах с деньгами, а?
Воспоминания об изгибах груди и бедер вспыхнули живыми картинками перед глазами.
— Может, я и забыл о них, но проблемы все еще здесь, Трей.
— Терпение — добродетель, шеф. Так сказано в Библии. Бог улыбается терпеливому человеку.
Саттер, выбросив из головы остатки образов, подъехал к магазину. Блестящий в лучах солнца новенький «Хаммер» действительно занимал одно из парковочных мест. Кузов мандаринового цвета был настолько ярким, что казался игрушечным. Подозрительный черный парень — около двадцати лет, в мешковатых штанах, увешанный золотыми цепями, — только что повесил трубку таксофона и возвращался к машине, кидая в сторону патрульной машины косые взгляды.
— У засранца больше золотых цепей, чем у мистера Ти, — заметил Трей с ухмылкой. — И посмотри на часы сукиного сына. Похожи на «Ролекс».
— Мы знаем, где он взял на них деньги, — заметил Саттер. Его собственные часы стоили семь долларов девяносто пять центов. — Взгляни на эти кольца. Ублюдок одевается как сутенер из Гарлема.
На водительском сиденье «Хаммера» сидел длинноволосый белый парень с куцей щетиной на подбородке. Он тоже был увешан золотыми цепями.
— Мы знаем, что они отморозки. Будь наготове, — сказал Саттер. — Я возьму рэпера, ты — белого парня.
— Понял, шеф. — Трей ухмыльнулся боссу и отстегнул застежку на кобуре. — Давненько мы не участвовали в драке. Я готов.
— Не доставай оружие без нужды. — Саттер отстегнул свою застежку. — Думаю, нам не помешают перчатки.
— Понял, — сказал Трей. Оба надели по паре велосипедных перчаток с обрезанными указательными пальцами. Суставы и ладони были подбиты кожаными подушечками с песком. Идеально, если нужно выбить дверь или разбить лицо отморозку.
Саттер вытащил свою внушительную тушу из машины. Он преградил путь черному парню, прежде чем тот дошел до машины. Трей наклонился к двери водителя, скрестив руки.
— Проблемы, офицер? — надменно спросил черный парень. На нем была футболка с принтом RAPPIN’ AND CAPPIN’. Бицепс размером с яблоко украшала татуировка AK-47.
— Еще какие, — ответил Саттер. — Повернись, положи руки на крышу, разведи ноги. Никаких резких движений. И давай без шуточек!
— Чего? — заныл белый парень.
— Заткнись, Кид Рок, — сказал Трей, — или тебя заткну я.
Черный парень насупился и глядел исподлобья.
— Я не сделал ничего плохого! Ты
