Этим ограничивались представления сержанта Трея о религии. Он был похож на большинство людей: просто хотел получить свою долю плюс еще немного, и, если бы в будущем план Фелпса сработал, Трей мог бы получить очень много.
Поселенцы в страхе покидали мыс. Через месяц-другой они все уедут, и тогда дела пойдут в гору. Но с потерей Дуэйна — а также Рики и Джуниора — вся грязная работа досталась Трею.
«Работа как работа. Просто нужно ее сделать», — вздохнул он.
Он не включил свет. Играло радио; Пэм, должно быть, оставила его включенным для Рики.
«Все пройдет гладко», — убеждал себя Трей. Рики был большим парнем, но слабым.
«Просто повешу ублюдка», — решил сержант.
Трей подготовился: он стащил одну из свежих простыней для тюремных коек, разрезал ее и сделал петлю. Сержант собирался инсценировать самоубийство.
Очень просто.
«Запихни эту работу в...» — тихо напевало радио. Коридор с камерами освещался круглосуточно. Трей свернул петлю и положил ее в карман — он мог бы вытащить ее в одно мгновение. Но сначала нужно было отвлечь Рики и открыть камеру.
— Эй, Рики, тупица. Ты спишь?
Рики не ответил.
— Просыпайся, придурок. Саттер велел мне проверить тебя. Поссать нужно?
Ответа снова не последовало. Трей подошел к камере и заглянул внутрь.
— Эй! Жлобина! Просыпайся!
Рики лежал на спине, одна рука безвольно свесилась с койки.
«Чудесно. Ублюдок крепко спит. Проще будет управиться», — обрадовался сержант.
Трей как можно тише отпер замок и открыл дверь.
Внутри было темно, и только свет из коридора разбавлял мрак. Но этого было достаточно, чтобы Трей мог заметить, что что-то не так. Рука, свисавшая с кровати, выглядела подозрительно бледной, вены казались почти черными на фоне белой кожи.
— Ты болен? — Трей наклонился, достав фонарик. Луч света упал на лицо Рики. Его однозначно мертвое лицо.
— Твою мать!
На койке лежал труп.
Лицо казалось худее, плоть просвечивала и была похожа на свежее филе трески.
Пульса не было.
Трей не мог этого знать, но Рики Коудилл лишился всей своей крови.
В его теле не осталось ни капли.
12
Часть первая
Патриция вспоминала те времена в колледже, когда она пробовала травку. Расслабляющий дурман, ментальная легкость, как будто она парит над землей. Патриция провела на пикнике примерно час, прежде чем поняла, что сама не своя, и это — для высокопоставленного юриста — не обязательно было плохо.
«Должно быть, что-то в напитках, — легкомысленно решила она. — Альд или как там его, приправленный водкой Джуди».
Но...
И что?
Это же была вечеринка, так почему бы и не провести хорошо время? Патриция пробовала разные угощения и продолжала пить альд. Джуди напилась, что было как раз ожидаемо. Неожиданно для себя Патриция заболталась с горожанами и Поселенцами, которых даже не знала. То и дело она поглядывала на Эрни, который разговаривал с Поселенками чуть в стороне, ловила себя на ревности и смеялась над собой.
В конце концов она потеряла Джуди из виду, как и Гордона Фелпса. Одна мысль о том, что они уединились где-то вдвоем, заставила ее улыбнуться.
«Я напилась!» — радостно подумала Патриция.
Но если Джуди с ее водкой не было рядом, откуда пришло опьянение? Кто-то другой подлил алкоголь в альд и никому не сказал? Должно быть так.
— Почему мы не встречались в старших классах? — Эрни появился из темноты внезапно и ошарашил ее. Похоже, он тоже был навеселе, но что могло натолкнуть его на мысль задать такой откровенный вопрос?
«На днях я почти стянула с него штаны в лесу. Может быть, дело в этом?» — упрекнула она себя.
— Я не знаю, Эрни. Думаю, дело во мне. Я думала только о том, чтобы уехать отсюда после... ну, ты знаешь. Поле Боуэна...
Эрни кивнул, вероятно не ожидая, что разговор примет такой мрачный оборот. Он замялся и вдруг протянул ей свою тарелку.
— Попробуй. Гриб, фаршированный икрой крабов. Пальчики оближешь!
Патриция засмеялась, схватила один и съела. Взглянув Эрни в глаза, она закусила губу и быстро сказала:
— Хотела бы я, Эрни, чтобы мы... — И пошла прочь.
— Хотела бы, чтобы мы что?! — выкрикнул он ей вслед.
Она хихикнула и пошла сквозь толпу, чувствуя, что он идет за ней следом.
— Где шериф Саттер? — спросила она, чтобы сменить тему. — Давненько его не видно.
— Кажется, он ушел.
Патриция остановилась и посмотрела поверх голов в сторону леса. Она схватила Эрни за руку.
— Это Эверд Стэнхёрд? Там?
— Не может быть, — сказал он, щурясь. — Его же ищет полиция.
Но она все еще видела фигуру, стоящую между деревьями, свет костра неровными бликами падал на старое морщинистое лицо. На мгновение Патриции показалось, что его невероятно яркие глаза смотрят прямо на нее.
— Ты не видишь? Он прямо... — Но прежде чем она успела вытянуть руку и показать, перед ними неожиданно возникла симпатичная юная Поселенка. Не по годам развитое тело еле прикрывали коротенькие шорты и самодельный топик. Крест, похожий на брелок, свисал на пышную грудь, а улыбка казалась озорной и беззаботной. Ее щеки были разрисованы какой-то темной краской, словно у ребенка на карнавале. Причудливый узор повторялся на обнаженном животе, вился вокруг пупка и спускался до самых пяток по сексапильным ногам.
Патриция испытала что-то вроде шока, когда девушка поцеловала ее и Эрни в щеки и повесила им на шеи подвески. А затем она тут же исчезла в толпе.
— Что это? — Патриция дотронулась до предмета на шее. — Кроличья лапка?
— Не совсем. Это лапа барсука.
Патриция скривилась.
— Фу! Зачем... Это что-то вроде приветственных цветочных ожерелий у гавайцев?
Эрни фыркнул.
— Это что-то вроде символа плодородия. Любовный амулет.
— Что?
— Скажу по-другому: Поселенцы думают, что из нас вышла бы отличная пара. Полагаю, они не заметили
