— Рад, что тебе нравится, — сказал Эрни. — Это вовсе не утка. Это чайка.
— Очень смешно.
Ее взгляд бродил по другим блюдам на столе: колбаскам, дымящимся котелкам с тушеным мясом, домашнему печенью и фаршированным лепешкам. Ароматы были почти эротические.
«Ох, Байрон бы тут разгулялся», — подумала она. На всех столах были так или иначе представлены блюда из крабов: что-то вроде ньюберга, приготовленного в пустых раковинах, перцы и сэндвичи с крабовым мясом. Она взяла несколько жареных крабовых котлеток.
— Они великолепны! — воскликнула она с набитым ртом.
На третьей Джуди потянула ее за руку.
— Не слишком налегай на котлетки, дорогуша. Поселенцы добавляют туда жареных цикад.
Только не это!
Эрни умирал от смеха.
Патриция решила осмотреться. Тихое веселье гудело вокруг; мероприятие, казалось, было пропитано духом сердечности и искренности. Она вновь подумала о том, что такое пиршество вскоре после смерти четырех Поселенцев выглядит странным.
«Позитивная религия, — вспомнила она. — Почти как евангелисты. Даже смерть — радостное событие, потому что смерть — еще один шаг к вечной жизни на небесах».
Патриция надеялась, что это правда.
Она пробовала все подряд, отмечая сложность и экзотичность кухни. В какой-то момент Джуди ушла, уже навеселе, а Патриция и Эрни остались, чтобы поесть и понаблюдать за людьми.
«Должно быть, я тоже начинаю пьянеть», — начала подозревать Патриция, хотя это могла быть и простая усталость, усугубленная трудностями, с которыми она столкнулась за день, особенно при посещении морга. Она выбросила из головы мерзкие образы и попыталась расслабиться, погружаясь в ленивую атмосферу вечера. Поселенцы радостно приветствовали ее. Музыка — что-то вроде переливов скрипки — эхом разносилась в воздухе, но Патриции никак не удавалось определить ее источник. Когда солнце зашло полностью, лица гостей стали казаться яркими и резко очерченными.
— А, вот и денежный мешок, — прокомментировал Эрни. За одним из столов Патриция заметила Гордона Фелпса, пробовавшего десерт, похожий на коблер. Кажется, он почувствовал на себе ее взгляд, поднял глаза, кивнул и вернулся к разговору с Джуди.
«Он что, в самом деле ей нравится?» — спрашивала себя Патриция. По спокойному лицу Эрни она поняла, что он находит это забавным. Но, по крайней мере, ее сестра оправлялась после смерти Дуэйна; возможно, его смерть открыла ей глаза на истинную природу мужа и она поняла, что его и оплакивать не стоит. Шериф Саттер и Трей стояли у стола, заставленного тарелками с жареным луфарем и большими песчаными миями. Саттер держал две тарелки с едой, что не было удивительно. В конце концов он решил подойти к Патриции и Эрни.
— Вот это стол, Патриция!
— Это невероятно, — согласилась она. — Я не думала, что мне понравится такая кухня, но до сих пор все, что я пробовала, было очень вкусным!
— Даже крабовые котлетки с цикадами? — пошутил Эрни.
— Даже крабовые котлетки с цикадами, Эрни, — призналась она.
— О, кстати, — Саттер решил сменить тему. — Окружной коронер рассказала, что ты к ней сегодня заезжала.
«Черт», — она надеялась, что не открыла ящик Пандоры своим вмешательством.
— Да, просто хотела кое-что узнать о смерти Дуэйна.
— Довольно неожиданно. Значит, ты уже знаешь о Джуниоре Коудилле.
Это был не вопрос, а утверждение. Патриция почувствовала себя так, словно оказалась на допросе.
— Да, она упоминала о нем.
— С ним даже сложнее, чем с Дуэйном, — Саттер покачал головой.
— Черт побери, все в городе слышали новости, — вздохнул Эрни. — Какая-то зараза, которая растворила его внутренности.
Саттер ухмыльнулся.
— Нет никакой заразы, Эрни, но не болтай об этом. Сам знаешь, как у нас дела со слухами.
Эрни пожал плечами.
— За что купил, за то и продаю, шериф.
— Я не думаю, что это была зараза, Эрни, — добавила Патриция, — и вряд ли мы что-нибудь узнаем, пока не закончат расследование.
— Самое интересное в том, что доказательств преступления нет, но все думают, что его убили, — сказал Эрни.
Патриция держала рот на замке и навострила уши.
— А еще дурно то, что брат Джуниора обвиняет Эверда Стэнхёрда, а Эверд исчез куда-то, — добавил Саттер. — Я не верю ни одному слову Рики Коудилла, но это не меняет того факта, что я должен вызвать Эверда и Марту на допрос.
«Любопытно», — подумала Патриция.
— Возможно, мы больше никогда их не увидим, — добавил Эрни.
— Может быть, они не исчезли, — предположил Саттер, продолжая набивать рот едой. — Возможно, они мертвы.
— С чего бы это? — Патриция просто не могла не задать этот вопрос.
— Ну, Трей о чем-то таком сегодня распинался, и чем больше я думаю об этом, тем сильнее верю в то, что в этом есть смысл. Убийства из-за наркотиков уже случались, так может быть, Эверд и его жена были частью той же банды, к которой принадлежали Дэвид Илд и Хильды?
Патриция и Эрни нахмурились.
Саттер поменялся в лице, когда понял, что сказал лишнее.
— Ну, я думаю, это притянуто за уши, — внезапно он начал оглядываться. — Кстати, говоря о Трее...
— Он был здесь всего минуту назад, — сказал Эрни.
Патриция стала напряженно вглядываться в толпу. Сержанта Трея нигде не было видно.
Часть вторая
«Больше времени на ерунду нет», — пришла в голову спокойная, уравновешенная мысль.
Стемнело, главная дорога окуталась тишиной.
Хорошо.
Пэм закончила в пять часов вечера, полицейский канал Аган-Пойнта был передан окружному диспетчеру. Другими словами, в здании участка никого не было. Никого, кроме...
«Старого доброго Рики», — подумал Трей. Он вошел через черный ход, открыв дверь своим ключом. Убивать людей не так уж сложно. Трей не был психом и не наслаждается этим, он просто делал то, что отвечало его интересам.
Убийство Рики Коудилла определенно им отвечало.
«Жирный тупой жлоб точно проболтается, — раздумывал Трей. — Нельзя этого допустить. Я слишком много вложил в это дело, чтобы потерять все из-за длинного языка толстого
