За несколько миль до поля Боуэна она увидела полицейскую машину, сворачивавшую с шоссе на едва заметную просеку.
«Здесь точно что-то происходит», — нахмурилась Патриция.
Она последовала за патрульной машиной. Дорога сузилась, и вскоре после очередного поворота Патриция испуганно остановилась.
«О Господи! Что здесь произошло?» — подумала она, увидев припаркованную машину скорой помощи и три полицейских автомобиля с проблесковыми маячками. Сержант Шеннон, грубоватый полицейский штата, с которым она разговаривала вчера, стоял с другими офицерами, скрестив руки на груди, и смотрел в сторону устья реки. Шеннон обернулся, заметил незваную гостью и направился в ее сторону.
— Мисс Уайт, — сказал он, поднимая руку, — вам лучше не приближаться.
— Что случилось? — выпалила она. Сердце пустилось в бешеный пляс. Она заметила, как парамедики доставали носилки из машины скорой помощи. Один из них также держал черный мешок для тела.
— Это моя сестра?!
Полицейский преградил ей путь. Он был бледен.
— Нет, это не ваша сестра. Это другой пропавший — Эрни Гудер. Боюсь, он...
Патриция ринулась мимо него с дикими от ужаса глазами.
«Нет! Пожалуйста, нет!» — молила она, но даже когда мольба покидала ее губы, Патриция уже знала о том, что случилось худшее.
Ей хватило одного взгляда. Патриция моргнула, резко подалась назад, чуть не упав, и отвернулась.
— Я говорил вам, что не стоит сюда приходить, мисс Уайт, — сказал Шеннон. — В этом городе творятся жуткие вещи.
Жуткие вещи... То, что Патриция увидела, останется с ней навсегда: труп Эрни вытаскивают воды, точнее, то, что осталось от Эрни.
Грудь и живот были разорваны. Кожа и большая часть мяса исчезли, оголяя белые кости. Ниже талии практически ничего не осталось, кроме сухожилий и обрывков мышц на костях голени и бедер. Мокрые обрывки рубашки свисали с плеч, а штаны прилипли к тому, что осталось от лодыжек. Что могло превратить Эрни в этот жалкий кусок мяса? Патриции не пришлось искать ответ на этот вопрос. Она увидела его, в самую последнюю секунду того необдуманного взгляда.
По меньшей мере дюжина больших синих крабов спрыгнула в воду с ног скелета, когда тело вытаскивали на берег. Эрни использовали как прикормку для крабов.
Патрицию затошнило. Она зажала рот руками и прислонилась к дереву, чтобы не упасть от приступа головокружения.
— Боже мой, — прохрипела она.
— Мне жаль, что вам пришлось это увидеть, — сказал Шеннон. — Войны наркоторговцев чересчур жестоки.
— Я знала его очень хорошо, — пробормотала Патриция сквозь шок. — Он... он не из тех, кто продает или употребляет.
Шеннон был убежден в обратном.
— Мы нашли кристаллический метамфетамин в его комнате. Вы как-то можете объяснить...
— Сержант Шеннон! — крикнул один из парамедиков. — Тут несколько пакетиков, в кармане брюк. Похоже, мет. Вам бы лучше упаковать его как улику.
— Ну что, все еще сомневаетесь? — сказал Шеннон Патриции.
Услышав, как застегивается молния на мешке для трупа, Патриция не удержалась и бросила на Эрни последний взгляд. Снаружи оставалась только запрокинутая голова. Тогда-то она и увидела...
«Его зубы... Боже мой, его зубы...» — бормотала Патриция.
— Вы в порядке, мисс Уайт?
— У него нет двух передних зубов, — прохрипела она. — Я не понимаю, почему раньше...
— Должно быть, вставные были. Наверное, выпали, когда его опускали в воду.
Патриция не слышала, что еще он сказал, прежде чем уйти.
«У него нет двух передних зубов», — гудело в голове. Она никогда этого не забывала: у мужчины, который изнасиловал ее двадцать пять лет назад, не было двух передних зубов.
†††Патриция едва сохраняла самообладание. Она стояла в конце дороги рядом с сержантом Шенноном. Они молча наблюдали, как машина скорой помощи и полиция уезжают, поднимая в воздух облака густой и долго оседающей пыли. Последняя машина уже пропала из виду, а Патриция все еще стояла в оцепенении.
— Я вам вот что скажу, — начал Шеннон, — ничто не разрушает город и его жителей быстрее, чем наркота. Это происходит везде. И чаще всего источником заразы становятся люди, от которых меньше всего этого ждешь.
— Да, но просто... Эрни, — лепетала она, — он был не такой.
— Достаточно раз попробовать — и все. Каждый наркоман, которого я когда-либо ловил, говорил одно и то же: «Это меняет тебя в одночасье. И как только ты подсел, тут же начинаешь варить или продавать, чтобы под рукой всегда был запас». Наркотики превращают порядочных людей в убийц и воров. Даже реабилитация не помогает: процент излечившихся от наркозависимости после употребления мета и крэка такой низкий, что его и в расчет брать не стоит. Можете засунуть наркомана в тюрьму на десять лет, а он побежит за дозой в тот же день, когда выйдет. Вот как это затягивает.
Патриция покачала головой.
— Значит, вы хорошо знали этого парня, я правильно понимаю? — спросил сержант.
— Думала, что знаю. Мы дружили в детстве. Сейчас я живу в округе Колумбия и впервые за много лет вернулась в Аган-Пойнт.
— Ну, теперь-то вы видите, что случилось с ним за эти годы.
— Я думала, что что-то не так, но наркотики... Он был совершенно не такого склада.
— Это не зависит от типа человека, под ударом каждый. Оно же как, человек думает, что это что-то вроде эксперимента: «О, да я разочек попробую, просто чтобы узнать, как это». И все, дороги назад нет. Мы почти уверены, что Эрни Гудер поджег доки позавчерашней ночью.
— Во сколько, вы сказали, это случилось?
— В полчетвертого.
Патриция ухмыльнулась.
— Он подглядывал за мной в окно где-то около половины четвертого.
— Правда? Вам повезло, что он просто подглядывал. Очевидно, что в Аган-Пойнте воюют две банды: Эрни и кто-то еще из местных в одной, кучка Поселенцев — в другой. Выясняют, кто круче. Кажется, что здесь это невозможно, но подобное творится по всему штату. — Шеннон пожал плечами. — Опять же, шериф Саттер куда-то пропал. Тоже ничего хорошего.
— Думаете, он связан с наркотиками?
— Полицейский, особенно начальник
