«Только этого еще не хватало», – подумал Монтейн.
– Извини… Я… не помню.
– Сона, – сказал Гиеди. Все обернулись к нему. Даже Монтейн посмотрел на Гиеди, хотя это далось ему нелегко. – Сона Акрукс, – повторил тот спокойно.
– Ищейка, – буркнул Кали. – И это уже знают.
– Профессия такая, – пожал Гиеди плечами.
Гиеди чувствовал напряжение, возникшее между ним и Монтейном, но навязываться не стал. Странно, он никак не мог понять, чем мог вызвать у этого мальчишки такую неприязнь. Они ведь никогда не пересекались – так, разве что виделись вскользь несколько раз в одном и том же обществе; даже знакомы и представлены друг другу не были. Да и сам Монтейн был ему вполне симпатичен: лицо хоть и смазливое, но умное, глаза ясные. К тому же если мальчишка сумел всерьез подружиться с Кали и завоевать приязнь Сертана, то, стало быть, что-то в нем есть. Нюху Сертана на людей можно доверять, а Менкалинан не всякого к своей душе подпускает.
Кали лежал на диване, облаченный в роскошный халат Сертана… На его лице начало проявляться какое-то задумчивое выражение.
Гиеди и Монтейн заняли места в креслах по обе стороны дивана. Монтейн угрюмо посматривал на Гиеди, но помалкивал. Сертан примостился у стола; он что-то начал рассказывать, однако поддерживать беседу никто не стремился. Тем не менее в комнате то и дело появлялись какие-то люди, невесть откуда прослышавшие, что Кали женился, и видимость оживленного разговора поневоле поддерживалась. Новоприбывшие обращались к Кали с расспросами, но тот был немногословен и не желал распространяться о ловушке, в которую попал по вине ветреного предка: «Женился, да… по любви… нет, не очень знатная, но красивая… остроумная и веселая… да, люблю и поэтому женился» – примерно так звучали его слова. Убедительности им добавляли светящиеся задумчивой нежностью глаза и глуповатая улыбка – кто угодно, посмотрев на него, поверил бы, что Красавчик Кали перестал служить объектом охоты матримониально настроенных дам и девиц.
Монтейн счел бы за благо исчезнуть, оказаться где-нибудь в другом месте, дома, один на один с собой, чтобы разобраться в столь неожиданно навалившихся на него чувствах. Помогло бы это? Он не знал, но находиться здесь и сейчас ему было невыносимо. С каждой минутой волны крови все сильнее приливали к вискам, глуша и топя мысли, не давая возможности здраво осмыслить положение, в котором он оказался. Он боялся, что сорвется.
И сорвался.
Не сразу, правда. Пытаясь сохранить самообладание, он кривовато улыбнулся Кали и сообщил:
– Мне надо идти.
Поднявшись с места, он собрался было поставить чашку с кофе на стол и выйти, но Сертан глянул на него и удивился:
– Ты что, в такой вечер – и играть?
– Нет, – сказал Монтейн ломким голосом. – Простите, но я не могу оставаться здесь.
– В чем дело? – неуверенно улыбнулся Кали. – На меня, что ли, обиделся? Так я…
– Нет, – перебил его Монтейн. В голове шумело так, что он почти не слышал ничего вокруг. Он находился на грани потери сознания – и ничего не мог с собой поделать.
– Ну так не будь занудой, посиди с нами…
– В чем дело? – благожелательно спросил Гиеди.
Монтейн, поставивший было чашку, снова поднял ее и выплеснул остатки кофе в лицо Гиеди.
– Вот в чем дело, – тускло сказал он.
В мертвой тишине, царившей в комнате, было слышно, как стекают капли с лица ошеломленного Гиеди.
– Объяснись! – сказал Сертан, вставая.
– Я не намерен.
– Монтейн, – сказал Сертан. – Ты соображаешь, что делаешь?
– Да, – сказал Монтейн и глубоко вздохнул. – Я хотел этого избежать, но не смог. Извиняться не буду, – сказал он в сторону Гиеди, чуть повысив голос. – Я бы предпочел пистолеты, но выбор оружия за вами. Кали… Хотя нет, извини.
Он обвел глазами находящихся в комнате людей, ища, кого бы выбрать…
– Монтейн! – раздался громкий и резкий голос вскочившего с места Менкалинана. Любой мог бы показаться нелепым в этом небрежно накинутом халате, однако нелепым сын герцога не казался.
Гиеди мрачно вытирал лицо салфеткой. Монтейн смотрел в сторону. Сертан на всякий случай занял позицию между ними, косо посматривая то на одного, то на другого.
– Я верю, что у тебя есть основания для такого поступка, – заявил Кали. Монтейн хмуро на него поглядел, однако не промолвил ни слова. – Господа, я понимаю, что в данных обстоятельствах речь может идти только о дуэли. Но я запрещаю Монтейну драться с Гиеди.
– Ты не можешь, – пробормотал Монтейн.
– Формально – да. Но как Беруджи я заявляю: если ты в ближайшее время ввяжешься в дуэль – все равно с кем: с Гиеди, с Сертаном, да хоть с кем угодно, ты будешь убит по моему распоряжению. Мне будет очень жаль, но я прослежу, чтобы этот приказ был выполнен. Для блага Империи и во имя ее.
– Да какое я имею отношение, – процедил Монтейн, – к таким высоким материям?..
– Мы с тобой вчера говорили какое. Поэтому утихомирься. – Кали глянул на Гиеди. – Я не шучу, учти. Если ты будешь настаивать на дуэли, Монтейн будет убит.
– Этот запрет будет действовать вечно? – спокойно спросил Гиеди.
– Пока я его не отменю, – быстро улыбнулся Кали.
– Тогда, – Гиеди перевел взгляд на Монтейна, – надеюсь, вы согласитесь отложить выяснение наших отношений до того времени, пока его светлость не изменит свое мнение.
– Как вам угодно, – выдавил из себя Монтейн.
Он хмуро посмотрел на Сертана.
– Прошу прощения за то, что… что сделал это в вашем доме, – натянуто произнес он.
– Бывает… – философски заметил Сертан. – Но постарайся больше так не делать.
– Я пойду, если вы не возражаете, – проговорил Монтейн, неловко поклонился сразу всем присутствующим и вышел.
Некоторое время все молчали. Потом Сертан спросил:
– Какая муха его укусила? Где ты ему дорогу перешел, Алиот?
– Не знаю. Лично с ним я вроде не общался, – ответил Гиеди. – Но моя родня могла насолить его родне, а в наших краях это иной раз припоминают на протяжении поколений. Монтейн? Не помню, но вообще может быть… Монтейнов в Озерном краю много, распространенная фамилия.
– Мальчишки – они часто бывают неуравновешенные. Ты уж поосторожнее с ним, – сказал Сертан.
Гиеди дернул щекой:
– Я стараюсь не убивать младенцев без особой необходимости, – с легким раздражением сказал он и обернулся к впавшему в задумчивость Кали: – Спасибо, что вмешался. Я слегка растерялся, не зная, как объяснить этому юноше, что я не могу выйти с ним на дуэль.
– Я почему-то так и подумал, – промолвил Кали, медленно выплывая из своих раздумий. – Так, говоришь, ты никогда не общался с Монтейном? Странно… Странно!
Глава 8
Экскурсия
Монтейн открыл глаза, увидел над головой изрядно потрепанный ветром и дождями парусиновый тент и несколько секунд потратил на то, чтобы сообразить, где находится. Поймал глазом сочувственный взгляд гнедого мула и сообразил: это баржа. Сенная баржа, каких много прибывает в Столицу.
Вчера вечером, помнится, он задержался на мостике через какой-то канал: стоял,
