Лавируя в толпе, слыша шушуканье со всех сторон, я стараюсь не поднимать головы, глядя себе под ноги, и, почти уже выйдя из-под навеса, так резко натыкаюсь на отца Эдмондса, что тутовые ягоды из моей корзинки разлетаются вокруг. Он начинает сердито ругаться, но, разглядев меня, замолкает.
– Моя дорогая мисс Джеймс, вы спешите?
– Да ну! Неужто это и вправду она? – кричит за моей спиной Томми Пирсон. – Та самая Грозная Тирни?
– Я и теперь лягаюсь не хуже, – говорю я, не переставая собирать ягоды обратно в корзинку.
– На это я и рассчитываю, – отвечает он, сверля меня взглядом своих светлых глаз. – Мне нравятся норовистые бабы.
Подняв голову, я смотрю на отца Эдмондса и вижу, что он пялится на мою грудь.
– Если вам что-то понадобится, дочь моя… что бы это ни было… – Когда я берусь за ручку корзинки, отец Эдмондс гладит меня по тыльной стороне ладони. – У тебя такая мягкая кожа, – шепчет он.
Бросив собирать с земли рассыпавшиеся ягоды, я со всех ног бегу прочь. Сзади слышатся смех, тяжелое дыхание отца Эдмондса и хлопанье крыльев орла, тщетно пытающегося порвать свои путы и улететь.
Забежав за ствол дуба, я останавливаюсь, чтобы перевести дух, достаю цветок ириса, но вижу, что мой корсет смял его. Я зажимаю раздавленный цветок в кулаке.
И вдруг меня охватывает так хорошо знакомый мне жар. И вместо того, чтобы сдерживать порыв, я радуюсь ему. Ибо сейчас я не просто желаю, а жажду, чтобы меня наполнило опасное волшебство.
* * *Мне хочется убежать к Майклу, прямо на наше с ним тайное место, но я понимаю – сначала нужно остыть. Сорвав травинку, я веду ей по штакетинам забора, медленно идя мимо плодового сада и стараясь отдышаться. Раньше я могла сказать Майклу все, но нынче мне приходится быть осторожной.
Летом после того, как застукала собственного отца в аптеке, я позволила себе язвительное замечание и о его отце, который руководит и аптекой, и советом, – тогда Майкл спустил на меня всех собак. Сказал, что мне надо следить за своим языком, что кто-то может решить, что я узурпаторша, что, если другие прознают о моих снах, меня могут сжечь живьем. Не думаю, что с его стороны это была угроза, но звучало все именно так.
Наверное, на этом и могла бы закончиться наша дружба, но на следующий день мы встретились снова, как ни в чем не бывало. По правде говоря, мы с Майклом, вероятно, уже переросли нашу детскую привязанность друг к другу, но думаю, нам обоим хотелось продолжать держаться за нашу юность, за нашу невинность, пока еще возможно. Но сегодня – это последний день, когда мы можем встретиться так же, как встречались всегда.
Когда я через год вернусь в город, а вернее, если я вернусь, он женится, а меня отрядят в один из работных домов. Мои дни будут целиком заняты работой, а его внимание займут Кирстен и совет. Быть может, он поначалу и будет иногда заходить ко мне якобы по делу, но рано или поздно эти визиты прекратятся, и мы оба станем молча кивать друг другу, встретившись в церкви на Рождество.
Опершись на шаткий забор, я смотрю на работные дома. Я собираюсь как-то прожить предстоящий год и, вернувшись, затаиться в полях. Большинство девушек, оставшихся без покрывал, желают поступить в услужение в дома почтенных горожан или хотя бы на работу на мельницу, либо в сыроварню, меня же тянет к земле, мне по-настоящему нравится в ней копаться. Моя самая старшая сестра, Джун, любила выращивать что-то сама и часто рассказывала нам на ночь истории о том, какая это интересная штука – садоводство. Теперь, когда она стала женой, ей больше не дозволяется работать в саду, но я и сейчас порой замечаю, как она, отцепляя от подола колючку, тайком дотрагивается до земли. Думаю, если это хорошо для Джун, то хорошо и для меня. Только на полевых работах мужчины и женщины трудятся рядом, сообща, и я знаю, что смогу вкалывать лучше многих других. Пусть я и худенькая, но сила у меня есть. Я достаточно сильна и ловка, чтобы лазать по деревьям и давать Майклу фору.
Я шагаю в сторону уединенного леса за мельницей, когда слышу, что приближается стража. Интересно, что они здесь забыли? – думаю я. И от греха подальше ныряю в кусты.
Я пытаюсь пробраться сквозь заросли ежевики, когда вижу по другую их сторону Майкла. Он ухмыляется.
– Ты сейчас выглядишь как…
– Не начинай, – говорю я, пытаясь вырваться из колючих кустов, но тут одна жемчужинка на моем воротнике цепляется за ветку и отскакивает в сторону, на поляну.
– Какая гордая осанка, – смеется Майкл, ероша пальцами свои пшеничные волосы. – Если не будешь внимательна, тебя нынче же могут сцапать и умыкнуть.
– Очень смешно, – говорю я, ползая вокруг. – И вообще, это бы ничего не изменило – ведь если я не отыщу жемчужину, матушка наверняка придушит меня во сне.
Майкл становится на четвереньки, чтобы помочь мне в моих поисках.
– Послушай, а что, если это будет кто-то достойный… кто-то мог бы подарить тебе дом, семью? Настоящую жизнь.
– Кто? Томми Пирсон? – Я жестами показываю, как накидываю себе на шею петлю, чтобы повеситься.
Майкл усмехается.
– Он не так плох, каким кажется на первый взгляд.
– Это он-то не так плох? Парень, мучающий ради потехи сильных, прекрасных птиц?
– Он умеет их дрессировать.
– Мы об этом уже говорили, – замечаю я, шаря в устилающих поляну алых кленовых листьях. – Такая жизнь точно не по мне.
Майкл садится на пятки, и, честное слово, я будто слышу, как у него в голове ворочаются мысли. Право же, он думает слишком много.
– Это из-за той девушки? Девушки из твоих снов?
Я чувствую, как мое тело напрягается.
– Она снилась тебе опять?
– Нет. – Я заставляю себя расслабить плечи. – Я же тебе говорила, это в прошлом.
Мы продолжаем обшаривать землю, и я тайком, краешком глаза поглядываю на него. Мне не следовало рассказывать ему о ней. И вообще видеть такие сны. Мне просто надо продержаться еще один день, после чего я смогу избавиться от волшебства навсегда.
– Я только что видела на дороге стражников, – говорю я, стараясь не очень-то показывать свое любопытство. – Интересно, зачем они сюда забрались?
Майкл подается ко мне и задевает мою руку рукавом.
– Они едва не изловили узурпаторшу, – шепчет он.
– Каким образом? – спрашиваю я, но тут же стараюсь скрыть свой интерес. – Можешь не говорить, если…
– Вчера вечером они установили в лесу на границе между округом и предместьем медвежий капкан. Он сработал, но наутро они нашли там только лоскуток голубой шерсти и лужу крови.
– А откуда ты знаешь? –
