— Гвен так же сказала, — подтвердил Ник и отвел взгляд. – Но, думаю, пора кое-чем с тобой поделиться. Я еще не снимался в постельных сценах.
— Даже в «Мон-Эле»? – спросила я.
— Там были только поцелуи.
Я прикусила губу и улыбнулась. Он знал, что в «Молочае» было две постельные сцены, и обе — довольно страстные.
— Все будет хорошо.
— Ты уже в таком снималась? – спросил он. – Стоило спросить в тот день, когда нас заставили читать эту сцену.
— Было несколько сцен. Но не такое. Очень неловко, но совсем ужасно быть не должно.
— Может, будет даже отлично, — сказала Шарли тихо, чтобы услышала только я.
— Ладно, — сказал Ник, — раз уж это трейлер сплетников, кто расскажет мне все грязные слухи о команде? Я работал до этого только с Деб Коген, остальные для меня незнакомы.
Я тоже не работала со многими из них, но слышала достаточно от отца, чтобы у меня сложилось о них мнение.
— Лиз – первый ассистент режиссера, и она крутая. Очень организованная. Меня предупреждали, что вставать надо вовремя, иначе Девон придет и сам нас разбудит. Координатор производственного отдела против курения, так что избегайте его любой ценой. И, насколько я слышала, Гвен бывает нервной, а еще она – перфекционист.
— Ага, — кивнул Ник. – Это я тоже слышал.
— Но это ведь Гвен Типпет.
— Да?
— Честно, — сказала я ему, — я считаю, что команда сильная.
— И только мы тут самые неопытные пытаемся проявить себя в лучах славы Яна Батлера, — сказал он с понимающим блеском в глазах. – Я правильно понял?
Я рассмеялась, немного оттаяв. У меня здесь есть союзник.
— Как-то так.
На телефоне Шарли сработал будильник, и я посмотрела на экран – нам нужно было идти в Общинный дом на чтение сценария. Легкость, которую я ощутила в трейлере, тут же сменилась напряжением.
— Постой, — Шарли остановила меня, добавила еще немного теней. – Думаю, так хорошо. Но продюсеры проверят. Могут захотеть макияж мягче.
Я кивнула, встречаясь с Шарли взглядом, и та мягко улыбнулась, что случалось редко.
— Не нервничай, — тихо проговорила она и помогла мне встать. – Ты произведешь фурор.
* * *
Мы с Ником покинули трейлер под звуки музыки. Шарли и Трей истерически смеялись над чем-то, когда мы уходили. Мы тут же оказались в спокойной атмосфере фермы. В отличие от домика визажистов, снаружи было так тихо, словно на пустой сцене, и тишина отражала эхо.
— Ты знакома с Шарли с детства? – спросил Ник.
— С восьми лет.
Он улыбнулся и оглянулся на трейлер.
— Она опасная.
Я рассмеялась и кивнула. Но Шарли была намного опаснее. Она была фейерверком, порохом. Марко был моим спокойствием, мама – домом, бабушка – совестью, а Шарли –широким небом, свободным танцем, звездами и дикой суматохой.
— Там твой отец, — тихо сообщил Ник. Он принял мой ответ, когда я сказала, что можно звать его «твой отец», но все-таки решил осторожно предупредить.
Я проследила за его взглядом до Общинного дома. Даже издалека было легко узнать моего отца – позу, игривый наклон. Ян был в джинсах, потертой кожаной куртке, солнцезащитных очках и белозубо улыбался. Папа стоял с другим мужчиной, слушал внимательно, давая собеседнику понять, что важнее его никого на свете нет. Я слегка позавидовала тому, что это единственное проявление близости, которое он мог мне дать, но получалось у него изображать это искренне. Такое внимание он уделял каждому.
Папа заметил меня и помахал.
— Моя девочка!
Его собеседник повернулся. Я его не знала, так что инстинктивно широко улыбнулась, более дружелюбно, стараясь не показаться заносчивой стервой. Мужчина был огромным. Я вспомнила, что Шарли говорила о сценаристе. Бородатый, хмурый, глаза цвета мха, и шрам на…
Шок холодной рукой вцепился в мои плечи, и сердце, кровь и разум застыли. Ник врезался в мою спину и перехватил мои руки сзади. Если бы он меня не удержал, я бы рухнула в дорожную грязь лицом.
— Тейт, — удивленно позвал Ник, но я едва его слышала. – Ого. Ты в порядке?
До меня донеслись слова папы, тоже искаженные и приглушенные.
— Тейт! Ау! – он дико размахивал руками и улыбался, как на празднике: голова была слишком большой, а улыбка – слишком широкой.
Я посмотрела на свои ноги, сердце билось отбойным молотком в груди, забивая гвозди в грудную клетку. Я пыталась взять себя в руки. Вспомнить: знала ли я, говорили ли мне, забыла ли я. Неужели я упустила такую важную информацию? Как он мог тут оказаться? Передо мной тянулась дорожка. Я не сводила с нее глаз, пытаясь собраться, но не могла посмотреть на мужчину, стоявшего рядом с отцом.
Он тут же понял, кто я, но совсем не удивился. Он смотрел на меня мрачно, а потом склонил голову и протяжно выдохнул.
Он знал. Конечно. А знала ли я?
Я не могла ничего сказать, повернулась и скованно пошла в другую сторону.
Я помнила, как напилась однажды с Шарли, так сильно, что едва могла идти. Так мне сказала Шарли. Но тогда мне казалось, что я соблазнительно шагаю по коридору. А следующим утром я мучилась от похмелья, и Шарли сказала, что я врезалась в стены дважды, пока дошла до ее спальни, хваталась за все, чтобы восстановить равновесие, а потом рухнула в ее комнату и отключилась на пороге.
Воспоминание отдавало горечью. Наверное, я и сейчас так шла: казалось, что передвигала ногами, но могла на самом деле ползти, спотыкаться и падать на тропинку. Стало видно камни, ведущие к моему домику, и что-то внутри твердило мне повернуться. Я резко дернулась влево, споткнулась о брусчатку и спохватилась на первой ступеньке.
Я слышала голос, много голосов.
— Что происходит? Что ты ей сказал? – папа в чем-то обвинял Ника. Ник утверждал, что не виноват, сам ничего не понимал.
А потом я услышала тихие слова:
— Я все улажу.
Голос бегущего по тропинке Сэма Брэндиса, появившегося из ниоткуда с опозданием на четырнадцать лет.
Глава 13
Я думала, что закрыла дверь, но хлопка не последовало, только шорох ног, осторожно миновавших три ступеньки.
— Тейт? — Сэм остановился на пороге, не решаясь проходить внутрь, и мне, в моем странном состоянии с момента встречи, нерешительность мужчины показалась смешной.
Он видел меня в «Злых крошках»? Когда я впервые увидела свое отражение в зеркале, это была уже не девятнадцатилетняя Тейт. Я превратилась в бессмертную хищницу Вайолет: беспощадную, умеющую ловко манипулировать людьми и убивать кого-то, сверкнув зубами у шеи. Во время съемок всех
