Нотка веселья в его голосе вызывала у меня тошноту. Все его слова, весь прогресс, который, как мне казалось, у нас наметился, оказался фальшью.
— Папа, только об этом они и будут говорить, — тихо сказала я. – Обо мне и Сэме. Вечно.
Он рассмеялся, и это веселье было искренним.
— Милая, серьезно? Вечно? Не знал, что ты такая наивная. Тебе нужно подумать, как растянуть внимание на наиболее долгий период, — отец поднял палец, подчеркивая свою точку зрения. – Послушай меня. В этом бизнесе одно лишь важно: нужно бороться каждый год и рассчитывать только на себя. Если хочешь держаться на плаву, нужно использовать все шансы, а это – золотая шахта, Тейт, — он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Золотая шахта.
В чем-то он был прав. Этой ночью имя Яна Батлера будет во всех телешоу страны и даже, наверное, в трендах в Твиттере.
По папиному мнению, так для меня будет лучше и, ему всего-то нужно было продать меня журналистам.
Глава 26
Мы замедлились и повернули к ферме, и у меня сжалось горло. Последняя четверть мили узкой дороги вела к скромным воротам фермы Руби, где возле припаркованных машин и грузовиков стояли фотографы.
Папа сел прямее и не сводил внимательного взгляда с дороги.
— Готова?
Я уставилась на него во все глаза. Настоящее дежавю. Но в этот раз мы подъезжали не к дому бабушки на реке, где репортеры и папарацци забили узкую улочку. И рядом со мной сидел не Марко, а папа.
Машину облепили репортеры, пока она медленно продвигалась к повороту на ферму. Камеры целились, тянулись микрофоны. Отец, мило улыбаясь, включил радио громче, чтобы заглушить царивший вокруг хаос, но стало только хуже. Крики фотографов смешивались с хриплым голосом Люсинды Уильямс, в тему напевавшей, что поменяет замки на входной двери.
Фотографы давили на машину. Ехать удавалось не больше двух миль в час, потому что если наедешь на репортера, может случиться скандал и похуже. Я опустила голову к коленям, подальше от вспышек камер, и стала глубоко вдыхать, уже страшась того, что ждало нас на ферме. Сэм уже в курсе? Могло ли повезти настолько, что все за забором окажутся в прекрасном неведении без доступа к интернету?
Кто-то постучал в окно, я вздрогнула и вскинула голову. Вспышка ударила по глазам, надолго ослепляя. Однозначно дорогой кадр: я с огромными глазами и приоткрытым ртом растеряно смотрела прямо в камеру, как этого хотели журналисты. Я привыкла, что пресса сходила с ума на премьерах фильмов, ловила меня во время пробежек и на всех мероприятиях. Но к подобному — нет. Это настоящее вторжение в мою жизнь, а не спровоцированная реакция на данные, сброшенные Марко или его связными. Эта кровожадность была вне моего контроля, отчего в моей груди сильно колотилось сердце.
Папа порой неловко махал, но его дружелюбная улыбка превратилась в гримасу. Может, он переживал, что репортеры поцарапают машину. Может, из салона он не мог очаровать фотографов, повернувшись для снимка лучшей стороной, с которой выглядел моложе и выше. Мне хотелось думать, что отец сейчас сомневался в своем поступке, но вряд ли.
Нам удалось миновать ворота, которые закрылись за нами следом. Я едва вдохнула, как желудок сжался при открывшемся виде: Марко уже приехал и дожидался меня перед Общинным домом. Заметив нас, мужчина сбежал по ступенькам крыльца и навис над моей дверцей еще до того, как мы полностью остановились.
— Так сложно взять трубку? – он помог мне выйти, уже переключившись в режим спасения, и повел меня к черному джипу, стоявшему в паре метров впереди. Двигатель автомобиля тихо гудел. – Шарли собирает твои вещи. Я…
— Помедленнее, Марко. Что происходит?
Он оглянулся на моего отца.
— Может, сама расскажешь.
Папа щурился под серым небом. Мужчины обменялись напряженными взглядами, а я посмотрела в сторону, чтобы лишний раз не паниковать. Несколько ребят из съемочной группы замерли на крыльце Общинного дома и не сводили с нас глаз, но пытались делать это не заметно. Я не увидела Сэма.
— Мы обедали в городе, — объяснил папа, — а когда вышли, парковка просто кишела фотографами. Они спрашивали о Сэме, Тейт и ее поездке в Лондон в детстве. Не знаю, как они узнали.
Марко медленно кивнул.
— Загадка просто.
Я быстро подключилась к разговору и кивнула, подтверждая слова папы, словно мы рассказывали одну историю.
— Они появились из ниоткуда.
Марко посмотрел на меня, и я взглядом показала, что нужно сохранять спокойствие. Марко не обязан ладить с папой, а вот мне приходилось. Пресса любила моего отца. И даже скандал с его изменой и брошенным единственным ребенком особо его не задел. А теперь отец слил мою историю прессе, самостоятельно решив, как и когда это провернуть. У него была вся информация, все карты на руках.
Но несмотря на то, как отец со мной поступил, я не могла его ни в чем обвинять.
Он нужен мне рядом, пока я не придумаю какой-нибудь план.
— Нам нужно обдумать решение проблемы в машине, — сказала я и оглянулась на отца. – Нам скоро уезжать, так что я свяжусь с Алтеей насчет Рождества.
Папа снова уверенно улыбался.
— Звучит неплохо, кексик, — он поцеловал меня в щеку и протянул руку Марко.
Вдруг горячие предательские слезы ужалили мои глаза, но я быстро их сморгнула.
— Марко, — обратился папа, — как и всегда, было приятно тебя увидеть.
— Взаимно, — мы с Марко смотрели, как папа уходил к своей «Тесле», поднимая ногами облачка пыли. Я полагаю, свои вещи он заставил собирать кого-то другого с фермы, у самого были дела поважнее, чем заботиться о чемоданах с одеждой. Отец махнул еще раз, сверкнул фирменной улыбкой и поехал к воротам.
Повисла тяжелая тишина.
— Прости, Тейт, — наконец, сказал Марко.
— Это просто бизнес, — ответила я. – Я должна уже к такому привыкнуть.
— Нет.
Я ссутулилась, ощутив на плечах огромный груз всего произошедшего.
— Знаю, мы торопимся, но мне нужно поговорить с Сэмом.
Но стоило мне шагнуть в сторону, Марко перехватил меня за руку.
— Тейт…
Страх поднимался все выше к горлу. Только не опять. Умоляю.
— Он уехал, да?
Марко словно на десять лет постарел.
— Гвен отправила его на самолет.
— Он оставил записку? Сказал что-нибудь?
Чувствуя приближение моей паники, Марко шагнул ближе.
— Нет, Тейт. Но, милая, тебе нужно меня послушать.
— Нет, — голова кружилась. – Я не понимаю, что происходит. Он просто уехал?
Марко опустил
