— Тронный зал, — объявил сопровождавший делегацию мажордом. — Входим попарно и только после выкликания вашего имени.
А еще через пару минут Эрик услышал: «Ее светлость княгиня Эгерланд Анна в сопровождении капитан-лейтенанта кавалера Эрика Минца», — и они с Анной вошли в зал. Что ж, здесь было все, что они уже видели во дворце, но только больше, ярче и помпезнее. И придворные, образовавшие традиционный живой коридор, по которому гости шли, чтобы представиться Теодоре, были разодеты так, что в глазах начинало рябить. Сама княгиня сидела на так называемом малом троне, установленном на возвышении в три ступени, и на ее платье было больно смотреть из-за огромного количества крупных драгоценных камней, отражавших яркий свет хрустальных люстр. К счастью, ни на переходе по живому коридору, ни в момент краткого представления — глубокий книксен Анны и сдержанное офицерское приветствие Эрика — они на долго не задержались и уже вскоре были свободны смешаться с толпой придворных, собравшихся на новогодний бал.
Впрочем, они были слишком «лакомым кусочком», чтобы на них не клюнули придворные хищники и хищницы. Не успели Эрик и Анна сделать и нескольких шагов, как их окружили молодые мужчины в мундирах и во фраках и молодые женщины в весьма фривольных бальных платьях и дорогих украшениях.
— Кузина, — улыбнулся Анне высокий спортивного сложения офицер в чине штаб-майора гвардии, — надеюсь, вы не забыли меня. Я Марко Каванья…
— Разумеется, я вас помню, мой друг…
И началось, приветствия, дифирамбы и довольно смелые комплименты, шутки и прочая мишура, причем не только по отношению к Анне, но и к Эрику за компанию. К счастью, эти люди не знали, кто он такой, и воспринимали его как есть, техническим спутником княгини Эгерланд. Впрочем, не все.
— Эрик? — прищурилась роскошная молодая женщина с волосами цвета созревшей пшеницы и прозрачными медовыми глазами на безупречном лице. — Не вы ли, кавалер, тот самый пилот, который завалил при Фронтире самого крупного зверя?
— Если под зверем вы подразумеваете корабль-матку «Хадж», то вы правы, барышня, это был я, — он уловил в ее ланге легкий акцент и поэтому ответил на рузе.
Женщина вызвала у Эрика неоднозначную, удивившую его самого реакцию. Она притягивала и отталкивала одновременно. Достаточный повод, чтобы насторожиться.
— Русский, что ли? — протиснулся ближе к Эрику и блондинке крупный мужчина в форме сибирского каперанга. — И здесь наши отличились! А то немец, немец, а я им сразу сказал, на такой фортель только русский способен, и то только после полулитра самогона!
На простачка, однако, каперанг не походил. Немного переигрывал, пережимал, да и взгляд у него был слишком внимательный, цепкий. Впрочем, как показалось Эрику, красавица-сибирячка тоже вряд ли была той глупой куклой, какой стремилась выглядеть.
— Нет, господа! — добродушно улыбнулся Эрик. — Я не русский. Я из тех белых парней неясной этнической принадлежности, которых в империи называют «еврами».
— Евреи, что ли? — переспросил каперанг.
— Нет, — снова усмехнулся Эрик, — евры. Говорят, когда-то на Старой Земле так назывались европейские деньги. Евры, а не евреи.
Евреи — странный народ. В империи их было достаточно много, но большинство из них держались особняком, в рамках своей Особой Автономии. Дело в том, что, судя по тому, что читал Эрик, евреи были одними из первых, кто рванул со Старой Земли, сразу, как только были отменены запреты ООН. Они колонизировали систему звезды Мегиддо[46], основав на единственной терраподобной планете — Негев[47] — республику Новый Израиль или попросту Израиль. Развивались они неплохо, не утратив большинство технологий даже во время Долгой Ночи, но большим государством так и не стали, прихватив лишь несколько ближайших звездных систем, колонизировать которые не представлялось возможным, так как терраформирование имевшихся там планет заняло бы черт знает сколько времени и потребовало бы при этом огромных усилий и не меньших затрат при том, что на Негеве места хватало для всех. В конце концов, до Израиля дотянулась империя Торбенов, включившая его в свой состав путем договора о присоединении. Империя при этом получила еще один промышленно развитый мир, а израильтяне так называемую Особую Автономию. Они не чеканили свою монету, их армия формально считалась частью имперской, но в мирное время имела собственное командование. Они платили налоги, но имели собственную систему образования и здравоохранения, свои коммерческие правила и проводили собственную религиозную политику. Разумеется, это была все-таки автономия, и Израиль не был закрытой территорией. Если Эрик запомнил правильно, то на Негеве сейчас проживало порядка пятнадцати миллионов имперских граждан, не являвшихся евреями или израильтянами, и около восьми миллионов израильтян проживали вне своей автономии на различных планетах империи Торбенов. Судя по имени, Гилель Цейтлин — командир крейсера «Акинак» был одним из таких евреев.
Так что Эрик знал, с кем случайно или намеренно перепутал его каперанг. Но по этой же оговорке можно было догадаться, что евреи живут не только в империи, но и на Сибири.
— А что говорят ваши родные? — не отставал между тем каперанг, практически не уступавший Эрику ни в росте, ни в ширине плеч. — Какие-то легенды о происхождении есть в каждой семье.
Эрик почувствовал, как напряглась при этих словах Анна, и зря. Он не собирался устраивать здесь цирк.
— Мой род, господин каперанг, — ответил он на вопрос, — более или менее прослеживается с третьей четверти Долгой Ночи. Тогда на Эвре, откуда я родом, многие семьи потеряли связь с предками. У нас это обычное дело… А у вас?
— У нас большинство знает, кто
