— Срочно? — удивился он вслух. — Я что, умираю?
— Да нет, наверное, — пожала плечами лейтенант Мельник. — Если бы действительно умирал, скорее всего, прислали бы «скорую помощь».
— Вот и я так думаю, — кивнул Эрик.
Уезжать из имения не хотелось, но адмирал Мельник не тот человек, которому станешь перечить. Особенно если ты офицер военно-космических сил.
«Допустим, он заботится обо мне… из-за Веры… Да нет! Ерунда! С чего бы вдруг?»
И в самом деле, вроде бы не с чего. Но Центральный госпиталь — это не лазарет на крейсере, где Эрика продержали три дня после битвы. Другие возможности, другие специалисты… Но отчего такая срочность?
— Что-то еще?
— Приказано надеть парадную форму, поскольку после госпиталя мы приглашены на прием в Адмиралтейство.
— И?.. — Продолжение напрашивалось, и оно не заставило себя долго ждать:
— Через полчаса за нами прибудет катер с отцовским офицером для поручений.
— А кто у нас сегодня офицер для поручений?
— Капитан-лейтенант Таке.
— Зачем?
— Сам отца и спроси! — огрызнулась Вера.
— Кто я, и кто он! — вздернул брови Эрик.
— Ты хотя бы лейтенант, а я кто? — грустно усмехнулась Вера.
— Ты его дочь, разве нет?
— Во всем, кроме дел службы, — отрезала Вера, и они прибавили шаг.
Ну что ж, Эрик и Вера — люди военные. У них, конечно, больше вещей, чем у нищего, — которому собраться — только подпоясаться, — но и они привыкли делать это быстро. Правда, Эрика все еще пошатывало, но уже значительно меньше. Он надел мундир, ордена, фуражку и реглан, посмотрелся в зеркало и решил, что благородная бледность и седина в висках ему к лицу. Делают старше, придают солидности.
«Красавчег!» — Если бы позволяли приличия, он бы сплюнул, но нормы поведения никто не отменял, а ему, поднявшемуся «из грязи в князи», такое и вовсе непростительно.
Эрик вздохнул и вышел из своей комнаты. Комната была все та же, в которой его поселили в прошлом году. Он в ней, правда, ночевал всего один раз, да и то в прошлом году, но формально жил именно здесь, поскольку теперь в доме Мельников это официально была его комната.
«Да уж…» Прошедшую ночь он провел с Верой, но гребаная хворь сказывалась на всем, не обошла и постель. Первый раз прошел, впрочем, как и должно, то есть на ура, но вот второго раза уже не состоялось, не говоря уже о «продолжении банкета». Вера его, разумеется, успокоила, типа хорошо, что хоть так, ведь это временно. Но лучше бы промолчала. Слова не утешали, и стыд заставлял краснеть даже сейчас.
— У тебя температура? — всполошилась Вера, попытавшись дотянуться рукой до его лба, но он ее руку перехватил и поцеловал пальцы.
— Нет у меня температуры, — сказал, оторвавшись от ее руки. — С чего ты взяла?
— Ты весь красный…
— Серьезно? — хмыкнул Эрик, скрывая под бравадой свою растерянность. — Не знал, что умею краснеть.
— Умеешь. Пошли!
Катер сел буквально за минуту до того, как они вышли из дома на лужайку. Каплей — наверное, это и был порученец адмирала — сдвинул дверь пассажирской кабины в сторону, выскочил на траву, поздоровался, обменявшись рукопожатиями с Верой и Эриком, и пригласил садиться. Через минуту взлетели, пилот взял курс на западную дугу Метрополиса, и каплей обернулся к пассажирам:
— Против форсажа возражения имеются?
— Ты как? — спросила Вера, заглядывая Эрику в глаза.
— Возражений нет.
У нее были очень красивые глаза, редкого изумрудно-зеленого цвета. Глаза судьбы…
— Тогда погнали! — каплей тронул пилота за плечо, и катер рывком пошел вверх, одновременно набирая скорость и высоту.
Как ни странно, ускорение вызвало прилив сил. По идее, ему должно было поплохеть, ан нет. Его «геройский» организм опять чудил, но в этот раз хотя бы в пользу Эрика.
«Ладно, — подумал он с надеждой, — а вдруг действительно пронесет?»
Хотелось верить, что так и будет, но жизненный опыт подсказывал, что иллюзии до добра не доведут.
Между тем катер взлетел выше облаков и еще больше увеличил скорость.
— Расчетное время прибытия — тридцать две минуты, — сообщил пилот.
— А куда мы, собственно, летим? — спросил Эрик.
— В лабораторию биоактивных материалов, — пояснил каплей. — Это они разрабатывают для флота всю линейку боевой нейрохимии, они и эффекты воздействия всех этих купажей на человеческий организм лучше всех знают.
«Ну-ну, — кивнул мысленно Эрик. — Будем надеяться, что они знают, чем нас травят…»
— А кстати, — сказал он вслух, поворачиваясь к Вере, — ты ведь поняла, зачем нас выдергивают на прием в Адмиралтейство?
— Я что, похожа на курицу? — сразу же ощетинилась Вера.
И в самом деле, не бином Ньютона. По случаю военного времени скорость прохождения наградных представлений едва не зашкаливала.
— Нет, на курицу ты совсем не похожа, — успокоил Эрик девушку. — Ты похожа на очень красивого и обидчивого младшего лейтенанта, но на меня дуться незачем. Я последний, кто подумает о тебе плохо.
— Вообще-то, странная история, — признала Вера, сразу же успокоившаяся от его слов. — Меня представили к медали «За храбрость в бою», но в этом случае награждать меня по уставу должен командир крейсера, максимум — командующий эскадрой Моргенштерн.
— Значит, переиграли, — пожал плечами Эрик, раздумывавший сейчас над тем, что лично его в очередной раз собираются наградить неизвестно чем, и снова на самом верху командной пирамиды.
Во флоте ведь существуют дисциплина и порядок — во всяком случае, на словах, — и регламент на все случаи жизни. Награждение в этом смысле один из наиболее упорядоченных и консервативных элементов флотской службы. Сначала отличившегося военнослужащего представляют к награде, о чем оповещают и самого виновника торжества. Затем представление проходит несколько этапов утверждений на разных этажах командной цепочки. На этой стадии представление могут завернуть — типа, не заслужил, — а также понизить или повысить статус награды. И наконец само награждение. Его всегда проводит вышестоящий командир, и ранг этого
