Эрик и Вера прошли по выгороженным тропкам мимо приборов, установленных контрразведкой, и вскоре оказались в зале Славы — колоссальном помещении, на стенах которого красовались огромные мозаичные панно, повествующие о героической истории императорского флота. В простенках между картинами стояли бронзовые статуи великих адмиралов прошлого, а также кое-кого из Торбенов, не только носивших военную форму, как и большинство их потомков, но и непосредственно участвовавших в боевых действиях. За внимательным изучением всех этих чудес они провели весь следующий час. На самом деле, больше им ничего не оставалось. У Эрика знакомых здесь не было по определению, а Вера была не в том звании, чтобы окликать многозвездных адмиралов и каперангов. Дома, при отце, это одно, а на приеме, который устраивает первый лорд Адмиралтейства, совсем другое. Впрочем, Борис Мельник тоже был здесь, стоял на возвышении в противоположном конце зала и беседовал с лордом Кёблером и адмиралом Моргенштерном, и это сочетание начинало не на шутку тревожить Эрика.
«Почему Моргенштерн?»
И в самом деле, почему? В системе Эно сейчас сосредоточены четыре эскадры, а это означает присутствие как минимум трех полных адмиралов и шести вице-адмиралов, если иметь в виду и заместителей командующих, да еще на тверди наверняка не менее дюжины. Так отчего именно Моргенштерн?
Однако тайна — если таковая и в самом деле имела место быть — так и осталась нераскрытой. Генрих Моргенштерн даже в награждении принял участие лишь как статист. Награды вручал лорд Кёблер, что резко повышало статус награждения, хотя удостаивали как раз за битву в системе Парацельса, где вице-адмирал Моргенштерн командовал 8-м флотом. Тем не менее сейчас Мельник, Моргенштерн и два других незнакомых Эрику адмирала стояли чуть в стороне, наблюдая, так сказать, за процессом, но в него никаким образом не вмешиваясь.
— Лейтенант Мельник!
Ну, что сказать, как выяснилось, Эрик Веру не только любил, он ею еще и гордился. То, что она была самым красивым офицером в шеренге, даже не обсуждалось. Вторую такую в императорском флоте, и вообще, сыскать непросто, если возможно вообще. И держится молодцом, что в присутствии своего великого отца и своего парня отнюдь не просто. Но у Веры Мельник крепкие нервы и воля, которой можно забивать гвозди. Вон, даже Хеге загляделась!
За полчаса до вручения наград всех «именинников» собрали вместе. Тогда Эрик и заметил среди награждаемых единственного знакомого ему лично человека — Эльгу Линдблат, носившую уже погоны капитана 3-го ранга. Поговорить, правда, не получилось, но они успели хотя бы обняться. Последний раз они виделись два года назад на Рязани, и Эрик даже не знал, что Хеге участвовала в сражении в системе Парацельса. Но и то сказать, к тому моменту, когда 93-я бригада вступила в бой, сражение распалось на множество частных схваток, и, не имея доступа к разведывательной информации, Эрик попросту не мог знать, какими силами располагает в системе командование 8-м флотом.
Обнялись по-быстрому — уж очень их торопили организаторы, — договорились встретиться после торжественной части и разошлись по своим местам в формируемой ответственными офицерами шеренге. А вскоре началось и само награждение. И, разумеется, началось оно с орденов и медалей, имеющих меньший статус.
— Лейтенант Мельник!
Вера вышла из стройных рядов, прошла церемониальным шагом к возвышению, поднялась на подиум и оказалась прямо напротив Кёблера. Лорд одобрительно кивнул, сказал что-то, заставившее старшего Мельника усмехнуться в усы, и вручил девушке коробочку с орденом — по старой традиции, ордена женщинам вручали, а не вешали на грудь. Орден Вера прикрепила к груди сама, едва спустившись в зал, и это был орден «За службу и храбрость» 2-й степени, что точно соответствовало тому, за что ее наградили. Хельгу, к слову, наградили тем же орденом, только 1-й степени, а Эрик снова, как и на приеме у императора, ждал практически до самого конца. Ему и двум офицерам рангом повыше — капитану 2-го ранга и капитан-лейтенанту — первый лорд Адмиралтейства собственноручно «пришпилил» «Военный орден» 1-й степени.
«Полного банта уже не будет, — не без сожаления отметил Эрик, возвращаясь в строй, — но и так внушает!»
Суть вопроса сводилась к очередности награждений. Получив «Военный орден» 2-й степени, военнослужащий еще мог быть пожалован тем же орденом 3-й степени, но 1-я степень сразу отменяла все прочие возможности. Теперь Эрика не могли наградить даже «Военным орденом» 2-й степени. Только 1-я степень, да и то «не более трех раз». Таков был статут этой награды. Но, с другой стороны, полный бант, включавший в себя все три степени «Военного ордена» по нарастающей, весьма высоко ценился на флоте, как признак стабильности результатов. Впрочем, с этим или без этого, Эрик в глазах многих других офицеров все равно оставался выскочкой. Слишком молод для таких высоких наград, слишком обласкан вниманием сильных мира сего. Слишком удачлив, что бы не сказать большего…
* * *После награждения начался собственно прием. Никаких речей, никаких официальных церемоний. Все, что требовалось, уже было сказано и сделано, теперь приглашенным предлагали просто расслабиться — насколько это возможно на официальном мероприятии такого уровня — и отдыхать, вкушая земных радостей, представленных классической музыкой в исполнении струнного секстета, а также изысканными блюдами и напитками. Весьма достойное завершение торжественной церемонии. Тем не менее, если бы это было возможно, Эрик предпочел бы уйти. Его угнетали размеры зала и количество людей, хаотично перемещавшихся между фуршетными столами. Но уйти он не мог. Во-первых, он был здесь не один — а Вере прием понравился, она же впервые в жизни сама являлась «героем торжества», — а во-вторых, ему и самому было неудобно покинуть Адмиралтейство — вот так, сразу после вручения наград. Могло показаться неуважительно по отношению к лорду Кёблеру, не говоря уже об адмиралах Мельнике и Моргенштерне. И это он еще не принял в расчет другие заинтересованные стороны, а они, как тут же выяснилось, тоже присутствовали на приеме. Не успел Эрик найти в толпе Эльгу и, познакомив ее с Верой, предложить дамам обмыть награды где-нибудь в сторонке, как его вежливо окликнул некий молодой человек в форме поручика гвардии.
— Господин
