– Вы должны сейчас же уйти, – сказал я резче, чем собирался. Девочка снова вздрогнула, и отец приобнял ее за плечи. Мне вспомнились слова Архиепископа: «Будь им утешением, Рид. Ты должен не только защищать людей, но и внушать им веру и успокоение». Я тряхнул головой и попытался снова: – Прошу, мсье, вернитесь домой. Осолите двери и окна. И не выходите, пока…
Душераздирающий крик заглушил мои слова.
Все застыли.
– ИДИТЕ! – Я затолкнул мужчину и его дочь в кондитерскую, которая была позади нас. Он едва успел перешагнуть порог, как остальные кинулись следом, не разбирая дороги, врезаясь друг в друга. Криков становилось все больше, и отовсюду разом послышался неестественный хохот. Я прижал кинжал к телу, стал пробиваться через растревоженную толпу и ненароком врезался в пожилую женщину.
– Осторожней. – Стиснув зубы, я поймал ее за хрупкие плечи прежде, чем старушка упала и расшиблась бы насмерть. Мутные глаза, моргая, уставились на меня, и морщинистых губ коснулась странная улыбка.
– Благослови тебя господь, юнец, – прохрипела она. Затем с неожиданной грацией развернулась и исчезла в толпе людей, бежавших мимо. Лишь несколько секунд спустя я ощутил приторный запах, который остался от старухи, и мое сердце екнуло.
– Рид! – Жан-Люк стоял в королевской карете. Десятки моих братьев окружили ее, сверкая сапфирами кинжалов и отгоняя перепуганных горожан. Я пошел к нему, но тут толчея впереди сместилась в сторону, и наконец я увидел их.
Ведьм.
Они скользили по улице с безмятежными улыбками, их волосы колыхались на несуществующем ветру. Ведьм было три. Они хохотали, а людские тела вокруг падали наземь лишь по щелчку их пальцев.
Хоть я и молил Господа о том, чтобы их жертвы остались живы, но часто размышлял, не будет ли смерть милосердней. Те, кому повезло меньше, пробуждались, лишившись всяких воспоминаний о своем втором ребенке или, к примеру, приобретя неутолимую жажду человеческой плоти. В прошлом месяце нашли дитя без глаз. Еще один мужчина утратил способность спать. Другой до конца жизни изнывал от любви к женщине, которую никто, кроме него, не видел.
Каждый раз все было иначе, чем прежде. И каждый раз – страшнее.
– РИД! – Жан-Люк замахал руками, но я не обратил на него внимания. Осмысленность уже почти готова была уступить место тревоге – я смотрел, как ведьмы надвигаются на королевскую семью. Медленно, неторопливо, будто целый батальон шассеров не бежал к ним со всех ног. Тела жертв стали подниматься в воздух, будто марионетки, формируя вокруг ведьм человеческий щит. Я в ужасе смотрел, как один мужчина сам ринулся вперед и напоролся на балисарду одного из моих братьев. Ведьмы захохотали и продолжили неестественным образом выгибать пальцы. С каждым движением на ноги поднималось очередное безвольное тело. Чертовы кукловоды.
Я не понимал, что происходит. Обычно ведьмы действовали тайно. Нападали из тени. С их стороны подобная явность – подобная картинность – была попросту неразумна. Разве что…
Разве что мы не всецело уловили суть происходящего.
Я кинулся направо, к песчаниковым домам, чтобы забраться повыше и оглядеть толпу. Цепляясь за стену дрожащими пальцами, я заставил себя карабкаться наверх. До каждой выемки в камнях приходилось тянуться все выше. Мир вокруг сливался в размытое пятно. Кружился перед глазами. В груди у меня стало тесно, кровь ревела в ушах. Главное – не смотреть вниз. Только вверх…
За краем крыши показалось знакомое усатое лицо. Сине-зеленые глаза. Веснушчатый нос. Девушка из кондитерской.
– Зараза, – сказала она. А потом исчезла из виду.
Глядя только туда, где скрылась девушка, я с новой силой направился вперед. За несколько секунд я забрался на уступ, но она уже прыгнула на соседнюю крышу. Одной рукой девчонка придержала шляпу, а другой продемонстрировала мне средний палец. Я хмуро посмотрел на нее. Какой бы откровенно дерзкой ни была эта маленькая дикарка, сейчас мне не до нее.
Я обернулся и посмотрел вниз. Все снова завертелось перед глазами, и мне пришлось ухватиться за уступ.
Люди прятались в магазинах, но их было слишком много. Места хватало далеко не всем. Лавочники пытались навести порядок, а тех, кто стоял у дверей, попросту топтали. Владелец кондитерской сумел забаррикадировать свою дверь, и те, кто остался на улице, визжали и колотились в окна. А ведьмы между тем подступали все ближе.
Я оглядывал толпу в поисках того, что мы упустили. Ведьм окружило уже больше двадцати тел – некоторые свесили головы, лишившись чувств, а другие, напротив, мучительно осознавали все происходящее с ними. Один мужчина висел в воздухе, раскинув руки, словно распятый на невидимом кресте. Он разевал рот в беззвучных криках и выдыхал дым. Одежда и волосы одной из женщин развевались, будто под водой, и она беспомощно цеплялась за воздух. Лицо ее синело. Она тонула на суше.
При виде этих ужасов шассеры один за другим бросались в бой.
Даже издали я видел в их лицах яростное стремление защитить невинных. Но шассеры так спешили помочь другим, что позабыли о главной нашей задаче – оберегать королевскую семью. Теперь карету окружали лишь четверо – двое шассеров и двое гвардейцев. Жан-Люк держал за руку королеву, а король выкрикивал приказы – нам, своей страже, любому, кто повиновался бы, – но шум заглушал каждое слово.
А сзади к ним, совершенно неприметная, подкрадывалась старуха.
Осознание обрушилось на меня камнем. Дыхание перехватило. Ведьмы, проклятия – все это был просто спектакль. Отвлекающий маневр.
Не задумываясь о том, как далеко внизу земля, я схватился за водосток и соскочил с края крыши. Жестяная труба застонала и прогнулась под моим весом. На полпути она полностью отделилась от стены, и я прыгнул, задержав дыхание, и приготовился к удару. Острая боль прошила ноги, когда я коснулся земли, но останавливаться я не стал.
– Жан-Люк! Сзади!
Он обернулся ко мне, и в тот же миг мы оба посмотрели на старуху. В глазах Жана-Люка мелькнуло понимание.
– Вниз! – Он толкнул короля на пол кареты. Остальные шассеры кинулись оббегать карету, спеша на его зов.
Ведьма оглянулась на меня, и на лице ее расплылась все та же странная улыбка. Она взмахнула рукой, и приторный запах вокруг усилился. С пальцев ведьмы сорвался поток воздуха, но колдовство не могло коснуться нас – уберегали балисарды. В каждой из них была расплавленная капля первоначальной реликвии Святого Константина, благодаря чему ворожбы мы могли не опасаться. Я ощутил, как отвратительно-сладкий воздух проносится мимо, но навредить мне он не сумел. И моим братьям тоже.
Но вот гвардейцам и горожанам рядом с нами повезло меньше. Они разлетелись в разные стороны, врезаясь в карету и магазины. В глазах ведьмы вспыхнуло торжество, когда один из моих братьев оставил свой пост, чтобы им помочь. Она быстро – неестественно быстро – направилась к двери кареты. Сверху показалось лицо принца
