Притворный Архиепископ зажег спичку и поднес к глазам, наблюдая за огнем и дымом с пугающим восторгом. Рассказчица понизила тон и заговорила картинным шепотом:
– …И с верой, что в сердце пылала огнем, преследовал нечисть и ночью, и днем, чтоб сжечь на костре за грехи-злодеянья… за магию было таким наказанье.
Недоброе предчувствие вернулось с десятикратной силой. Что-то явно было неладно.
Зрители отвлеклись от представления, заслышав волнения в другом конце улицы – впереди показались шассеры. Рид ехал впереди, а сразу за ним – Жан-Люк. Когда они подъехали ближе, я разглядела в их лицах одну и ту же тревогу, но повозки и зрители преграждали им путь. Шассеры быстро спешились, и я хотела пойти к ним, но Архиепископ поймал меня за локоть.
– Стой.
– Что?
Он покачал головой, все так же не сводя глаз с лица рассказчицы.
– Держись рядом со мной. – Волнение в голосе Архиепископа заставило меня застыть на месте и встревожиться еще больше. Он так и не выпустил моей руки, сжимая ее липкой холодной ладонью. – Что бы ни случилось, не отходи от меня. Ты поняла?
Что-то определенно было очень и очень неладно.
Притворный Архиепископ вскинул кулак:
– Ворожеи не смейте в живых оставлять!
Рассказчица наклонилась к зрителям, лукаво сверкая глазами, и приложила ладонь ко рту, будто раскрывая нам секрет:
– Но забыл он, что Бог заповедал прощать. Потому-то коварной злодейкой-Судьбой уготован безумцу был жребий иной.
Высокая и изящная темнокожая актриса следующей выскользнула из повозки. Развевая черными одеждами, она обошла вокруг притворного Архиепископа, но он ее не замечал. Настоящий Архиепископ еще крепче вцепился в меня.
– Красавица-ведьма под ложной личиной во грех вовлекла его, ныне мужчину. – Из повозки выпрыгнула третья актриса в великолепном белом одеянии. Она вскрикнула, и притворный Архиепископ бросился к ней.
– Что здесь происходит? – прошипела я, но ответа не получила.
Притворный Архиепископ и женщина в белом стали обходить друг друга по кругу, обмениваясь чувственными взглядами. Она провела ладонью по его щеке, а он заключил ее в объятия. Судьба со зловещей улыбкой наблюдала за ними. Толпа зароптала, переводя взгляды с актеров на Архиепископа. Рид остановился, уже не пытаясь пробиться через толпу. Он замер на месте и прищурился, наблюдая за представлением. У меня зазвенело в ушах.
– Устоять пред красою ее он не смог, все обеты отринул и с нею возлег. – С этими словами рассказчица посмотрела на Архиепископа и подмигнула ему. Кровь отлила от моего лица – я уже не видела ничего вокруг, только ее кожу цвета слоновой кости, ее стан, излучающий силу и молодость. Ее зловеще знакомые зеленые глаза. Они походили на изумруды.
Звон в ушах стал громче, и осмысленность оставила мой ум. Мои ноги подогнулись.
Притворный Архиепископ и женщина в белом обнялись, и толпа оскорбленно ахнула. Рассказчица хихикнула.
– Лишь позднее раскрыла она свою суть, а затем поспешила во мрак ускользнуть. Он остался один на том дьявольском ложе, клял волос лунный блеск и фарфор ее кожи…
Женщина в белом засмеялась и вывернулась из рук притворного Архиепископа. Он упал на колени, вскинув кулаки, а она убежала обратно в повозку.
Лунный блеск волос… Фарфор кожи…
Я медленно обернулась, слыша, как сердце яростно колотится в ушах, и уставилась на Архиепископа. Он сжимал мою руку так сильно, что было больно.
– Луиза, послушай…
Я отшатнулась от него, прорычав:
– Не прикасайтесь ко мне.
Рассказчица заговорила громче:
– Обо всем позабыть он стремился с тех пор, но еще не свершился Судьбы приговор.
Актриса в белом снова вышла, но теперь живот ее заметно выдавался вперед – она была беременна. Совершив красивый пируэт и разметав подол платья, она выхватила из юбок ребенка. Малышке было не больше года, она гулила и хихикала, а в ее глазах плескался восторг. Уже сейчас ее нос усеивали созвездия веснушек. Притворный Архиепископ, увидев ее, упал на колени, вцепившись себе в лицо и в одежды. Его тело сотрясалось от безмолвных криков. Толпа ждала, затаив дыхание.
Рассказчица присела рядом с ним и погладила по спине, тихо мурлыкнув ему в ухо:
– Ведьма весть принесла, вновь его посетя: от союза их вскоре… – она примолкла и посмотрела на толпу, сладострастно улыбнувшись, – …родилось дитя.
Рид наконец пробился через толпу, а шепот все нарастал – зрители повернулись к Архиепископу, и неверие в их глазах сменилось подозрением. Шассеры следовали за Ридом, крепко держась за балисарды. Кто-то что-то крикнул, но в суматохе никто не расслышал слов.
Рассказчица медленно встала – посреди хаоса ее лицо было совершенно безмятежным – и обернулась к нам. Ко мне.
Лицо из моих кошмаров.
Лицо смерти.
– А исторгла его на свет белый из чрева… – Рассказчица улыбнулась и простерла ко мне руки. Лицо ее взрослело, волосы прямо на глазах окрашивались ярким серебром. Позади нее послышались крики. Рид уже бежал к нам и что-то кричал, но я не могла разобрать слов. – …La Dame des Sorcières – всех ведьм королева.
Часть lll
C’est cela l’amour, tout donner, tout sacrifier sans espoir de retour. Это и есть любовь: все отдать, всем пожертвовать без надежды что-либо получить взамен.
Альбер Камю[22]
Тайны раскрыты
ЛуПослышались крики, и люди в панике и растерянности стали разбегаться по сторонам. Я не видела Рида. Не видела никого, кроме своей матери. Она стояла неподвижно посреди толпы – как белый маяк в надвигающейся тьме. Улыбалась. Распростерла руки в мольбе.
Архиепископ заслонил меня собой, когда ведьмы устремились к нам. Я отшатнулась, не понимая всей сути чувств, бушевавших внутри – среди них было исступленное неверие, леденящий страх, неистовый гнев. Ведьма в черном, Судьба, первая приблизилась к нам, но Архиепископ выхватил из-под одежд балисарду и вонзил ей глубоко в грудь. Судьба попятилась по ступеням и рухнула в руки сестры. Другая ведьма с визгом ринулась вперед.
Мелькнула синева, и лезвие распороло ей грудь сзади. Она закашлялась, беспомощно хватаясь за рану, а затем чья-то рука толкнула ее вперед. Ведьма медленно соскользнула с лезвия и упала.
У нее за спиной стоял Рид.
С его балисарды капала кровь, а в глазах пылала первобытная ненависть. Позади него с ведьмами сражались Жан-Люк и Ансель.
Быстрым кивком Рид поманил меня к себе. Я без колебаний бросила Архиепископа и кинулась в руки мужа.
Но ведьмы наступали. Казалось, они появлялись из пустоты, и было их все больше и больше. Хуже того – моя мать исчезла из виду.
Заколдованный мужчина с пустым взглядом вразвалку направился к Архиепископу. Сразу за ним, со свирепым рычанием выгибая пальцы, следовала ведьма. В воздухе повеяло колдовством.
– Уведи ее внутрь! – закричал Архиепископ. – Скройтесь в Башне, подоприте двери!
– Нет! – Я отскочила от Рида. – Дайте мне оружие! Я
