– Мне необходимо срочно кое-что с ней обсудить.
Рука Рида застыла на моих дрожащих коленях.
– Сэр, если позволите – нельзя ли отложить этот разговор? У Лу был очень тяжелый день, и она еще не пришла в себя после…
Архиепископ смерил его суровым взглядом.
– Нет, нельзя. А пока ты стоишь здесь на коленях и споришь со мной, у замка, возможно, гибнут люди. И в том числе твой король.
Рид посуровел.
– Да, господин. – Стиснув зубы, он выпустил мою руку и поцеловал меня в лоб. – Мы поговорим позже. Обещаю.
Предчувствуя недоброе, я смотрела, как он идет к дверям. На пороге Рид остановился и обернулся ко мне.
– Я люблю тебя, Лу.
С этими словами он вышел.
Древние сестры
ЛуЯ еще минуту смотрела Риду вслед, осознавая его слова.
Я люблю тебя, Лу.
От кончиков пальцев рук до кончиков пальцев ног по моему телу разлилось тепло, и страх отступил.
Он любит меня. Он меня любит.
Это меняло все. Если Рид на самом деле меня полюбил, неважно, что я ведьма. Он все равно будет меня любить. Он все поймет. Он действительно меня защитит.
Если он меня любит.
Я почти позабыла, что рядом Архиепископ, пока он не подал голос:
– Ты его обманула.
Я, будто в трансе, обернулась к нему.
– Вы можете идти. – Получилось не так резко, как я надеялась. Пара слез скатились по щекам, но я нетерпеливо смахнула их. В этот миг я ничего не хотела больше, чем купаться в опьяняющем тепле, которое меня захлестнуло. – Правда, вам незачем оставаться со мной. Представление вот-вот начнется.
Архиепископ не сдвинулся с места и продолжал, будто и не слыша меня:
– Ты прекрасная актриса. Разумеется, этого стоило ожидать, но я не позволю обмануть себя дважды.
Своими словами он пробил брешь в окутавшем меня пузырьке счастья.
– О чем вы говорите?
И снова Архиепископ не обратил на меня внимания.
– Кажется, будто он и впрямь тебе небезразличен. – Он подошел к двери и резко захлопнул ее. Я вскочила на ноги, косясь на ящик стола, куда спрятала нож Андре. Архиепископ презрительно скривил губы. – Но мы знаем, что это невозможно.
Я придвинулась чуть ближе к столу. Рид доверял своему патриарху безоговорочно, но я знала, что зря. Недобрый блеск все еще мерцал в его глазах, и оставаться на кровати, совершенно беспомощной, я уж точно не собиралась. Будто прочтя мои мысли, Архиепископ замер – и встал как раз между мной и столом. У меня пересохло во рту.
– Разумеется, он мне небезразличен. Он ведь мой муж.
– «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную». – Глаза Архиепископа вспыхнули. – Ты – этот змий, Луиза. Гадюка. И я больше не позволю тебе губить Рида. Я не стану и дальше сидеть сложа руки, когда…
Кто-то постучался в комнату. Нахмурившись, Архиепископ резко обернулся к двери, разметав ало-желтые одежды.
– Войдите!
В комнату заглянул мальчик-паж.
– Прошу прощения, Ваше Высокопреосвященство, но вас ждут на улице.
– Мне это известно, – огрызнулся Архиепископ. – И уже скоро я выйду, чтобы вместе со всеми лицезреть представление. Но прежде я должен завершить дела.
Не обратив внимания на эту отповедь, мальчик подпрыгнул на носках, едва сдерживая нетерпение. Его глаза восторженно горели.
– Но представление вот-вот начнется, господин. Мне… мне велели вас привести. Толпа уже теряет терпение.
Подбородок Архиепископа взволнованно дрогнул. Когда его холодный взгляд наконец обратился ко мне, я красноречиво указала на дверь, благодаря бога за свою удачу.
– Не стоит вам заставлять их ждать.
Архиепископ широко улыбнулся.
– Ты, конечно же, сопроводишь меня.
– Вряд ли это необходимо…
– Вздор. – Он схватил меня за локоть и крепко взял под руку. Я инстинктивно вздрогнула, но вырываться было бесполезно. Мгновение – и Архиепископ уже выволок меня в коридор. – Я обещал Риду, что буду с тобой, и свое обещание я намерен сдержать.
Люди толпились вокруг повозок, раскрасневшись после целого дня прогулок по морозу, – поедали лакомства, сжимали в руках коричневые бумажные пакеты. Архиепископ помахал, завидев их – и тут же замер как вкопанный, увидев разномастную группу исполнителей на ступенях собора.
Не один он был потрясен. Те зеваки, что не угощались макарунами и фундуком, неодобрительно перешептывались. Одно слово звучало громче прочих – снова и снова ветер разносил его тихим шепотом.
Женщины.
Все актеры в этой труппе были женщинами.
И не просто женщинами: пусть они и были разных возрастов, от юных девиц до старух, все держались грациозно, как настоящие мастерицы своего дела. Горделиво-величавые и вместе с тем гибкие, подвижные. Они смотрели на толпу, лукаво улыбаясь, – уже играли роли, хотя представление еще не началось. Самой младшей из актрис я дала бы не больше тринадцати, а она подмигнула мужчине вдвое старше себя. Он чуть не подавился воздушной кукурузой.
Не знаю, чего ждали эти болваны. Труппа все-таки называлась «Древние сестры».
– Отвратительно. – Архиепископ застыл на вершине лестницы и скривился. – Не должно женщине осквернять себя столь недостойной профессией.
Я фыркнула и высвободила руку. Останавливать меня Архиепископ не стал.
– Я слышала, они весьма талантливы.
В этот миг младшая из актрис заметила нас. Она встретилась взглядом со мной и озорно усмехнулась. Властно взметнув пшеничными волосами, она вскинула руки перед толпой.
– Joyeux Noël à tous[21]! Наш почетный гость прибыл! Теперь же, прошу вас, тише, позвольте нам начать представление в его честь!
Люди мгновенно замолкли и в нетерпении обратили взгляды к ней. Актриса помолчала немного, распростерши руки и упиваясь всеобщим вниманием. Для такой юной девочки держалась она на редкость уверенно. Даже Архиепископ, казалось, был заворожен. По ее кивку все прочие актеры запрыгнули в одну из повозок.
– Всем нам известно сказание о Святом Николае, приносителе даров, покровителе детей. – Она медленно развернулась вокруг своей оси, не опуская рук. – Мы знаем, как злобный мясник Пер-Фуэтар заманил в свою лавку неразумных братьев и разрезал их на мелкие кусочки. – Актриса рассекла воздух ладонью, изображая нож. Люди, стоявшие к ней ближе всех, неодобрительно отступили. – Знаем, как Святой Николай пришел на помощь и победил Пер-Фуэтара. Знаем, как он воскресил детей и целыми и невредимыми вернул их домой к семье. – Она склонила голову. – Эту историю мы знаем. И чтим ее. Потому-то мы и собираемся каждый год на празднование в честь Святого Николая. Но сегодня… сегодня мы поведаем вам другую историю. – Актриса умолкла, и снова озорная улыбка коснулась ее губ. – Менее известную, более мрачную, но все же историю о праведнике. Назовем его, пожалуй, Архиепископом.
Архиепископ ощутимо напрягся рядом со мной, когда из повозки вышла женщина в церковном облачении, очень похожем на его собственный наряд. Даже цвета были те же – алый и золотой. Женщина изобразила суровый вид – нахмурила брови, поджала губы.
– Далёко ли, близко ли к нашим краям… – начала юная рассказчица нараспев, – …быть может, чуть ближе, чем кажется вам, обитал паренек: сиротлив, нелюбим – лишь служением Господу жил он одним.
С каждым словом актриса,
