– Нельзя просто оставить его здесь…
– Дай мне с ним поговорить, – взмолилась я. – Может быть, он согласится вернуться со мной в Башню. Я… Я всегда навещала его в лазарете. Может, он меня послушает.
Рид тревожно посмотрел на нас. Спустя долгое мгновение он помрачнел.
– Далеко не отходи. Если он попытается тебе навредить, прячься за меня. Ты поняла?
Я бы глаза закатила, если бы не была в таком ужасе.
– Я сама могу за себя постоять, Рид.
Он схватил меня за руку и прижал ее к своей груди.
– У меня есть клинок, который режет колдовство. Ясно тебе?
Я тяжело сглотнула и кивнула.
Берни совершенно пустым взглядом смотрел, как мы подходим к нему.
– Берни? – Я ободрительно улыбнулась, чувствуя нож Андре у себя в сапоге. – Берни, ты меня помнишь?
Ноль ответа.
Я потянулась к Берни, и когда мои пальцы коснулись его кожи, что-то мелькнуло за пустотой его глаз. Без предупреждения он бросился ко мне. Я вскрикнула и отшатнулась, но Берни схватил мою руку, точно в тиски. На лице его расплылась страшная усмешка.
– Я иду за тобой, дорогая.
Чистый, подлинный страх пополз по моей спине. Парализовал меня.
Я иду за тобой, дорогая… дорогая… дорогая…
Рид, рыча, дернул меня назад и грубой силой вывернул Берни запястье. Почерневшие пальцы его разжались, и я смогла вырваться. Едва наши руки разомкнулись, как Берни снова обмяк – будто марионетка, которой обрезали нитки.
Но Рид все равно ударил его кинжалом.
Когда балисарда пронзила грудь мсье Бернара, тени, покрывшие его кожу, растворились, впервые обнажив его истинный облик.
Чувствуя, как к горлу подступает желчь, я смотрела на его хрупкую кожу, седые волосы, морщинки в уголках рта. Только глаза остались мутными – слепыми. Берни закашлялся, захлебываясь, а из груди его хлынула кровь – на этот раз красная, чистая, не ядовитая. Я упала на колени рядом с ним и взяла его ладони в свои. По моему лицу покатились слезы.
– Мне очень жаль, Берни.
В последний раз его глаза обратились ко мне. И закрылись навсегда.
У церкви стояли крытые повозки Древних сестер, но я их почти не замечала. Будто оказавшись в чужом теле, я безмолвно плыла над толпой.
Берни умер. Хуже того – его заколдовала моя мать.
Я иду за тобой, дорогая.
Эти слова эхом отдавались в моих мыслях. Снова, и снова, и снова. Ошибки быть не могло.
Я вздрогнула, вспоминая, как ожил Берни от моего прикосновения. Как он пристально наблюдал за мной в лазарете. Как глупо было счесть, что он просто хотел положить конец своим страданиям, когда пытался прыгнуть из окна лазарета. Его побег… И предостережение мадам Лабелль…
Слишком уж сходится все по времени, совпадением это быть не может. Берни пытался добраться до моей матери.
Когда мы вошли в нашу комнату, Рид ничего не сказал. Похоже, смерть Берни потрясла его не меньше, чем меня. Золотистая кожа Рида стала пепельной, а руки подрагивали, когда он открывал дверь спальни.
Смерть. Она всюду преследовала меня, затрагивала всех и все, что было мне дорого. Похоже, убежать от нее мне не удастся. И скрыться не выйдет тоже. Этот кошмар не закончится никогда.
Когда Рид захлопнул дверь, я стянула с себя новый плащ и окровавленное платье, бросив нож Андре в стол и желая поскорее стереть все воспоминания о крови на моей коже. Нож меня все равно не защитит. Точно не от нее. Надевая новое платье, я снова тщетно попыталась скрыть дрожь в пальцах.
Рид сжал губы в тонкую нить, наблюдая за мной, и по напряженному молчанию я поняла, что передышки ждать не стоит.
– Что? – Я рухнула на кровать, чувствуя, как гордость во мне уступает место усталости.
Его взгляд не смягчился. Не на этот раз.
– Ты что-то от меня скрываешь.
Но сил на этот разговор у меня не было. Только не после встречи с мадам Лабелль и Берни. Не теперь, когда я узнала, что моя мать выяснила, где я.
Я упала на подушку, силясь не закрывать глаза.
– Разумеется, скрываю. На чердаке в Солей-и-Лун я тебе так и сказала.
– Что мадам Лабелль имела в виду, когда спросила, знаю ли я тебя по-настоящему?
– Кто ее знает… – Я села и слабо ему улыбнулась. – Она явно напрочь свихнулась.
Рид указал на кольцо Анжелики.
– Она говорила о нем. Это она тебе его дала?
– Я не знаю, – прошептала я.
Он взлохматил себе волосы, злясь с каждой секундой все больше.
– Кто идет за тобой?
– Рид, прошу…
– Тебе грозит беда?
– Я не хочу об этом…
Рид ударил по столу кулаком, и одна из ножек треснула.
– Скажи мне, Лу!
Я инстинктивно отпрянула от Рида, и его ярость тут же угасла. Он присел на колени рядом со мной, и в глазах его вспыхнуло невысказанное чувство – страх. Он вцепился в мои руки, как в спасительную соломинку.
– Я не смогу тебя уберечь, если ты мне не позволишь, – проговорил он с мольбой. – Чего бы ты ни боялась так сильно – ты можешь рассказать мне об этом. Все дело в твоей матери, да? Это она тебя ищет?
Я не смогла сдержать новых слез. Я смотрела на Рида и чувствовала, как меня захлестывает страх – больший, чем когда-либо прежде. Я должна была сказать ему правду. Здесь и сейчас.
Время пришло.
Если моя мать знает, где я, значит, беда грозит и Риду тоже.
Моргана без колебаний прикончит шассера, особенно если тот будет стоять у нее на пути. Нельзя позволить ему и дальше идти вслепую. Он имеет право знать.
Я медленно кивнула.
Рид помрачнел. Он взял мои щеки в ладони и утер мне слезы – с нежностью, которая шла вразрез с его яростным взглядом.
– Я не позволю ей ранить тебя снова, Лу. Я смогу тебя защитить. Все будет хорошо.
Я покачала головой. Слезы хлынули еще пуще.
– Я должна кое-что тебе рассказать. – Мое горло сжалось, будто само мое тело не хотело, чтобы я совершила задуманное. Будто оно знало, что за судьба его ждет, если слова прозвучат. Я тяжело сглотнула и заговорила прежде, чем успела бы передумать: – На самом деле я…
Дверь распахнулась, и, к моему изумлению, в комнату вошел Архиепископ.
Рид мгновенно встал и поклонился. На его лице тоже отразилось удивление – и настороженность.
– Господин?
Архиепископ переводил взгляд с меня на Рида – решительный и гневный.
– Королевская стража только что доложила, что десятки женщин собрались у замка. Король Огюст тревожится. Поспеши их разогнать, возьми с собой всех шассеров, каких только сможешь.
Рид заколебался.
– Присутствие колдовства уже подтверждено, господин?
Архиепископ гневно раздул ноздри.
– Ты предлагаешь подождать и узнать наверняка?
Рид оглянулся на меня, его явно разрывали сомнения, но я кивнула. Так и не произнесенные слова засели в горле и душили меня.
– Иди.
Он присел и быстро сжал мою руку.
– Прости. Я отправлю к тебе Анселя, пока не вернусь…
– В этом нет нужды, – отрезал Архиепископ. – Я сам останусь с ней.
Мы разом изумленно обернулись к нему.
– В-вы,
