Жёсткий удар по пяткам тут же напомнил о бренности бытия, об отказе двигателя, о совершённой посадке, о везении. Или о мастерстве? Раз есть место для шутки, значит, всё хорошо.
Помог спуститься Сергею Васильевичу, с недоумением смотрел, как он пыхтит, стараясь стащить с плеч зацепившийся за погоны комбинезон.
— Не поможете, Сергей Викторович?
Конечно же помогу. Укоряя себя за нерасторопность, кинулся освобождать так не вовремя зацепившуюся ткань.
Остроумов расправил мундир, надел фуражку, глянул куда-то мне за спину. Развернулся и я. Понятно. Наконец-то встречающие показались.
Генерал откашлялся:
— Сергей Викторович, никуда не уезжайте, обязательно дождитесь сообщения от меня. Поняли, голубчик? А я распоряжусь, чтобы вас приняли должным образом. И об имуществе своём не беспокойтесь, никто на него не позарится, — кивнул на свёртки.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — козырнул, получив в ответ небрежный кивок. И остался один. Генерала тут же увезли прочь со всеми его портфелями и бумагами, а я присел на поперечину колёс под кабиной. Тут хоть тенёк небольшой. И что дальше делать? В мотор лезть никакого резона нет. Я его сразу быстренько первым делом осмотрел. С виду всё в порядке, но винт колом стоит и не шевелится. Клин поймал. Так что с ним тщательно разбираться нужно. И не мне, а специалистам. Надеюсь, в Гатчине моему «Фарману» помогут.
Минут через двадцать из-за того же угла показалась и направилась в мою сторону небольшая группа солдатиков под командованием одного из слушателей авиашколы. «Фарман» оттолкали дружными усилиями к крайнему ангару, привязали канатами к вбитым в землю кольям, чтобы ветром не сдуло, и снова оставили меня в одиночестве. Никаких указаний относительно моей персоны у них не было. И что мне дальше делать?
Полез в кабину, вытащил мешочек с припасами, достал оттуда бутерброды. Хорошо, что я перед вылетом позаботился об этом. Так, на всякий случай, но ведь пригодилось же. Только вот воды нет. Как только вспомнил о воде, так сразу и жажда со всей силой навалилась. Даже бутерброд с салом в горло не пролез, застрял, вынудив сильно закашляться.
Обошёл ближайшие ангары, всё время краем глаза приглядывая за своим оставленным имуществом. Ну и что, что сейчас я никого вокруг не вижу? А вдруг кто-то как раз и ждёт, когда я в сторону отвернусь, и утащит мои пулемёты? Бред? Нет, скорее перестраховка и разумная предосторожность.
Ангары закрыты, замки на каждом висят. И часовой вскоре в далёком далеке обнаружился, в мою сторону торопится-поспешает. От греха подальше вернулся к своему самолёту, присел на жёрдочку под кабиной, словно воробей. Жду.
Повезло, от нарождавшегося конфликта с караульным избавил как нельзя вовремя появившийся грузовичок. Протарахтел вдоль стоянки, запылив и притормозившего немного часового, и меня. Развеялась тяжёлая пыль, распахнулась дверь, и на землю спрыгнул очередной курсант-слушатель, довольный, как слон от доверенного ему поручения. Первым делом осадил часового, не дав ему рта отрыть:
— Вон начальник караула идёт. Сейчас всё тебе и объяснит.
Интересно у них здесь караульная служба поставлена. Что, вот так любой слушатель со стороны может часовому указывать? Для чего нужна такая служба?
И только после этого слушатель обернулся ко мне:
— Господин поручик, прошу собрать личные вещи и пожаловать на борт вот этого сухопутного корыта.
Из флотских, похоже. Но уточнить кое-что не помешает.
— Поможете загрузить?
Что, удивился? Не ожидал, что у меня столько вещей? Погоди, сейчас начнём свёртки от кабины отвязывать, ещё больше удивишься. И я потянул за свободный конец верёвки.
Глава 9
Довезли меня по моей же просьбе до полосатого шлагбаума на въезде в авиашколу. Дирижёр сей огромной палочки не погнушался помочь мне разгрузиться возле своей такой же полосатой будки и даже высвистел извозчика, оказавшегося на моё счастье неподалёку. И я поехал искать себе съёмное жильё. Оставаться в школе со всем своим громыхающим железом не рискнул. Лучше сниму квартирку в самой Гатчине, там и поживу. Почему-то уверен, что не задержусь я в этом городе.
Прикупил местную газету, подобрал подходящие объявления о сдаче внаём жилья и поехал. Предварительно, само собой, совета у водителя кобылы испросил. Что мне нос задирать да кичиться, лучше постараюсь к народу поближе быть, глядишь, и общий язык найдём. Нашли. Несколько адресов извозчик сразу же отмёл, тут же пояснив, что и далеко это будет от авиашколы, и район там не очень. Под этим словом всегда понимают и полагают одно и то же, поэтому я с ним молча и безоговорочно согласился. А по оставшимся четырём поехали. И на третьем остановились, когда я уже совсем было впал в уныние и собрался ехать устраиваться в гостиницу. Хоть какую-нибудь, уже всё равно было. Потому как и перелёт долгий позади, и нервы, сожжённые во время посадки с отказавшим мотором, и вот это затянувшееся катание в пролётке.
Крепкий забор из крашеных досочек, неплотно подогнанных одна к другой; от калитки через буйно цветущие заросли тянется мощённая красным кирпичом дорожка, прямиком к дому, окутанному зелёным облаком девичьего винограда. Стоило пролётке притормозить, а мне из неё выпрыгнуть и стукнуть деревянным молотком по дощечке калитки, как откуда-то из глубины сада гулко загавкало что-то огромное, судя по раскатистому голосу и быстро начало приближаться. Воображение сразу же нарисовало здоровенного волкодава с острыми зубищами и оскаленной слюнявой пастью, поэтому я от греха подальше вскарабкался назад в пролётку. От такого звонка наверняка даже мёртвые проснутся. Лучше подожду-ка хозяев здесь. Заборчик что-то низковат и не внушает мне никакого доверия. Только извозчику совершенно всё равно, сидит себе спокойно. И лошадка флегматично ушами и хвостом потряхивает. Никакой реакции на пса.
Хлопнула дверь в доме, не очень слышно и совсем неразборчиво кто-то что-то проговорил в саду, явно обращаясь не ко мне. Но собачка замолкла. Понятно, хозяева сейчас подойдут. И я самонадеянно выпрыгнул из пролётки и подошёл к забору. Чтобы тут же от него отшатнуться. Потому что вставшая на задние лапы псина чуть ли мне нос не откусила. Щёлкнули мощные челюсти в нескольких вершках от моего лица, жаром из пасти
