Я сразу ушел на глубину, но, видно, сделал это недостаточно быстро. Или вода в пруду была слишком прозрачной. Франк опомнился, и вокруг меня защелкали пули, вспарывая толщу воды с шелковым свистом. Одна прошла в сантиметре от моего носа. Я постарался нырнуть еще глубже.
Пруд этот, величиной с маленькое озерцо, как я и предположил, был хорошо «затюнингованным» бассейном: бетонное дно, и две трубы. Через одну — вливается, через другую — выливается. Учебник математики для четвертого класса, блин. Обе дырки, естественно, были забраны здоровенными решетками в палец толщиной. А раз домик был новым, то и решетки — тоже. Ни следа ржавчины или халтурно сделанного шва, все по-немецки чисто, добросовестно и надежно.
Неужели я ошибся?
Одна решетка вдруг шевельнулась в пазах и без шума отошла вверх. Путь по тоннелю был свободен. Шевеля руками и ногами, как тюлень — ластами, я забрался в трубу, и решетка так же бесшумно встала на место.
Не ошибся! Леди и в самом деле прикрыла меня по полной программе, а значит путь вперед, по трубе, был путем к свободе. Вопрос в том, доплыву ли? Я ведь не Ихтиандр, под водой дышать не могу.
Я шевелил конечностями, стараясь не думать о том, что будет, если мне повезет чуть меньше, чем обычно. Сзади — решетка, и она закрыта. А хотя бы и открыта — наверху ждут Курт с Франком, живые, здоровые и страшно злые. Если две минуты назад приказ убить меня был для них просто приказом, никаких чувств они ко мне не испытывали, то сейчас он стал глубоко личным делом. И сохрани меня Господь от новой встречи с этими джентльменами.
Рассеянный свет, проникавший сквозь толщу воды, становился с каждым метром все слабее, и вскоре стало темно, как у негра в ж… Хотя, у белого там, наверняка, не светлее. Легкие уже начинали потихоньку гореть, когда кусок здоровенной пластиковой трубы вдруг отошел и я вместе с солидной порцией прозрачной, голубоватой воды вывалился в каком-то техническом помещении: то ли насосной, то ли бойлерной, то ли той и другой вместе… Площадью квадратов тридцать, кругом трубы, вентили, баки — сам черт не разберет, что такое и для какой надобности, энергосберегающие светильники вдоль стен и дверь с электронным замком. Труба как открылась, так и закрылась за мной. Я, по щиколотку в воде, к счастью, довольно теплой, прошлепал к двери и дернул за ручку. Приплыли?
Ничего подобного. Дверь послушно открылась так, словно я знал заветные слова или обладал кодом доступа ко всему на свете. А, интересно, как на счет бессмертия и вечной «зеленой волны»?
Я выскочил в открывшуюся дверь и внезапно оказался лицом к лицу с каким-то челом в синей рабочей спецовке. Оружия при нем не было, да и напугался он изрядно.
— Что случилось, откуда вода? — изумленно произнес он.
— Кинг-Конг описался, — плоско сострил я. И тут в полупустом помещении раздалось мягкое, по-немецки душевное: «Майн либер Августин, Августин, Августин…» Я аж подпрыгнул. Ну, если не подпрыгнул, то дернулся — точно. А немец спокойно залез в карман, достал мобильный телефон и спросил:
— Да? — Через секунду лицо его вытянулось сантиметров на пять. Он ошалело взглянул на меня и протянул трубку, — это вас.
— Меня? — я тоже слегка ошалел.
— Ну да. Она сказала — мокрого мужчину, который только что вывалился из сточной трубы.
— Похоже, это я…
— Ну да, — согласился немец, — другого мокрого мужчины поблизости нет.
— Ты в подвале виллы. Прямо за дверью коридор. Поворачивай направо, — ее голос был холоден, но я уже начинал привыкать к тому, что именно так он звучит, когда она предельно сосредоточена.
— Прости, друг, телефон забираю, — бросил я.
— Вы — телефонный вор? — все-таки уточнил немец.
— Как вам будет угодно…
Оставив немца за спиной в мучительных раздумьях, я двинул вперед. Бетонные стены, бетонный пол, эти убогие светильники — судя по интерьеру, я и впрямь был в подвале. Направо? Можно и направо. Прижимая телефон к уху, я быстро пошел по коридору.
— Спасибо, — сказал я, — Ты здорово помогла.
— Я боялась, что ты не догадаешься… про орхидеи, — шепнула она, и, проклятье, почти нежно!
— Я вообще догадливый, — скромно сообщил я, — что дальше?
— Все время направо. Окажешься в тупике.
— Я думал, что уже там.
— Да брось ты! — похоже, она улыбнулась, — Прорвемся.
— Твоими бы устами… Знаешь, Леди, я подумал, когда я с тобой, это как…
— Как что?
— Как «зеленая волна».
— Это комплимент?
— Это констатация факта. И пожелание.
— Пожелание?
— Тупик, — с сожалением перебил я, — что дальше.
— Дальше — вперед.
И я совсем не удивился, когда монолитная с виду бетонная стена бесшумно отъехала в сторону.
Это было то самое подвальное помещение. Леди вывела меня абсолютно точно.
Ровно посередине стоял стул и на нем, на веревках, опутавших тело, почти висела обессиленная Джин. Она подняла голову, и ее бледное личико словно осветилось.
— Рет!
Я увидел большой синяк на ее щеке и отчетливо понял, что сегодня кого-то убью. Очень больно.
— У тебя тридцать секунд, — сказала Леди, ее голос снова замерз.
— Но я не сапер, — испугался я.
— Я — сапер, — уверенно ответила она, — я говорю — ты делаешь. Быстро, точно, аккуратно. Понял?
— Яволь…
Глава 15 Слежка, погоня и оревуар…
— Что они делают? — изумленно спросила фрау Тальберг.
Дамы, весьма удобно, расположились в кустах акации с электронным биноклем и вот уже почти час наблюдали странную картину. Служащие виллы бродили вокруг лебединого пруда с баграми и делали вид, что чего-то там ловят. Именно делали вид, ежу понятно, что двухметровая палка — довольно убогий гаджет для такого большого водоема. Только одно они сделали весьма качественно — распугали лебедей. Те, сначала небольшой стайкой толкались у противоположного берега, потом, видно, поняли, что это надолго, снялись и перелетели на небольшую лужайку неподалеку. Далеко птицы исчезать не стали: то ли у них были подрезаны крылья, то ли им тоже стало любопытно.
— По-моему, они спускают пруд, — предположила агент Колибри. Она лежала на животе, всматриваясь в картинку на небольшом экране, и изредка подкручивала верньеры настройки. Минуту назад служащие, посовещавшись, позвонили по телефону и, видимо, получили указания от хозяев. Один из них, здорово промокший парень, повернул вентиль, замаскированный под цветочную вазу и уселся рядом на траву с видом бывалого рыболова. Остальные присоединились к нему. Через пару минут до Анны и Колибри дошло, почему парни ведут себя так странно, когда у них, похоже, аврал.
— Труба узковата…
— Они этот пруд будут неделю спускать, — согласилась Колибри.
— Ну, неделю — это ты, положим, загнула, а часа четыре — запросто, — кивнула Анна Тальберг, — что делать будем? Как дела у твоего «объекта»?
— Понятия не имею. Леди помалкивает, кажется, она решила взять
