— Товарищ командир… — попытался влезть один из соратников Костромина по неудаче, парень вряд ли старше самого Хромова. — Может, вначале…
— Если еще раз без спросу рот откроешь, я твой поганый язык узлом завяжу.
Лениво-небрежный тон подействовал не хуже ушата ледяной воды. Инженер заткнулся, будто в рот ему вставили кляп. Селиверстов, расположившийся позади допрашиваемых, сделал такое лицо, словно давился от едва сдерживаемого хохота. А ведь мог совсем недавно и сам оказаться на их месте, брюзгливо подумал Сергей. Однако свои мысли озвучивать, естественно, не стал. Вместо этого потер кончиками пальцев тяжелые, словно налитые чугуном, веки и в лучших традициях «кровавой гэбни» продолжил моральное давление:
— Ну, так что вы молчите, гражданин Костромин? А то ведь получается, что вы, инженер оборонного предприятия, производящего новейшие танки, добровольно пошли на службу к немцам. То, что вы для них бронепоезд построили, мы уже видели. Так, может, и что-нибудь еще им передали? К примеру, чертежи этих самых танков? А? Или ваши… подельники? Ими, кстати, я потом отдельно займусь…
Наверняка все отметили и переход от «Виктора Сергеевича» к «гражданину Костромину», и «подельников». Хорошо получилось, небось, скрытый талант прорезался. То ли фильмов пересмотрел, то ли гены прадеда, служившего после войны оперативником в милиции, проснулись, но свою партию Сергей отыграл вполне неплохо. Короче, имеющий мозги да поймет. И подстегнутый открывшимися нехорошими перспективами инженерный состав полностью оправдал ожидания Хромова. Полные штаны страху этому очень способствуют…
Нельзя сказать, что они очень уж многое знали, скорее, наоборот. Однако и того, что удалось выжать, было совсем немало. К примеру, график движения немецких поездов — они здесь бегали как по часам, и ближайший ожидался как раз минут через сорок. Или то, что на соседних станциях, как и здесь, с гарнизонами вопрос стоял поганенько. А еще их бронепоезд полностью готов, даже тендеры углем загружены. Оставалось только боезапас погрузить. И, главное, экипаж бронепоезда немцы должны подвезти как раз сегодня, ближе к вечеру.
С каменным лицом выслушав их исповедь, Сергей тронул за плечо Громова, отойдем, мол. Тот понятливо кивнул и показал рукой в сторону выделенного с помощью поставленных один на другой ящиков уголка, где рабочие, очевидно, пили чай. Во всяком случае, архаичного вида дровяная плита там имелась, закопченный чайник на ней — тоже, да и некоторые ящики стояли таким образом, что их предназначение заменять стулья ни у кого сомнений не вызывало. На один из таких ящиков Сергей и уселся, Громов пристроился напротив.
— Ну, старшой, что делать будем? — спросил Громов.
— Чай пить, — Сергей ткнул пальцем в исходящий паром чайник. — Самое то.
— А глобально? — улыбнулся разведчик, взяв со стола граненый стакан в слегка помятом жестяном подстаканнике и с подозрением его осматривая.
— А глобально я предлагаю вот что…
— Ну, ты даешь, старшой, — ухмыльнулся Громов, когда Сергей закончил излагать свою идею. — Прямо удивительно.
— Что именно?
— Да то, что ты не предложил рвануть прямиком в Германию.
— Предложил бы, но мы даже в Польшу не попадем. Колея у них другая.
— Рискованно мыслишь. А ты знаешь, может, и получится. Особенно учитывая, что они пятый день тут без связи. Но первый эшелон придется пропустить — мы не успеем подготовиться.
— Ничего страшного, он пройдет без остановки — сам же слышал.
— Слышал, слышал… и все равно, давай-ка выставим на станции пулеметы. Мало ли…
— Просто подгоним танки.
— В довесок к танкам — пулеметы. И бронетранспортер на выезде — вдруг придется бежать.
— Тогда сразу минируем склад и бронепоезд. На тот же случай…
Нюансы они обсуждали минут пять, после чего, так и не выпив чаю, разошлись. Времени было мало, а работы — много.
Первый немецкий эшелон они, как и планировалось, пропустили. А вот второй спустили под откос, сдвинув рельсы аккурат за поворотом, так, чтобы машинист, даже увидев, не успел среагировать. Оставалось лишь добить уцелевших. Вроде как бы не по-рыцарски, но мы ж вас, гады, не звали. Война — это работа с риском. Ну а потом уже, пока шло восстановление дороги, начали выгонять бронепоезд, благо экипаж, пускай и неполный, набрать проблемы не составило. Из тех самых железнодорожников, которые этот самый бронепоезд восстанавливали. Без малейших проблем, всего-то выстроить в шеренгу и толкнуть короткую речь. Очень простую и ясную. Кто хочет искупить сотрудничество с немцами — два шага вперед. Остальные, пожалуйста, пройдите вон к тому овражку… Что характерно, вперед шагнули все, доброе слово и патриотизм способны на чудеса.
— Ну что, ребята, для вас у меня особое задание, — Хромов прошелся туда-сюда, поморщился. Усталость накатывалась волнами — а ведь недавно он бы ее даже не заметил. Укатали Сивку крутые горки… Даже бултыхающаяся в желудке адская смесь из крепкого чая и немецкого эрзац-кофе не помогала. Только голова от нее кружилась. Да еще хлесткие щелчки выстрелов — немцев, переживших крушение поезда, все еще добивали. — Готовы?
Константин и Ольга сидели тихонько, лишь провожали его глазами. Как детские часы-ходики в еще не снятом мультфильме — слева направо и обратно. Ассоциация выглядела настолько по-дурацки, что Сергей непроизвольно улыбнулся. Тут же загнал неуместную веселость в самую темную глубину сознания и продолжил:
— Кто машину водить умеет?
— Я. Мне дядя Саша… мамин брат показывал.
— Мне тоже, — пискнула Ольга.
— Вот и замечательно. Здесь есть полуторка, ребята смотрели — исправная. Там, где мы прошли сюда, она тоже вполне прорвется. Берете грузовик — и мухой домой.
— Да вы…
— Тихо! — негромко, но жестко осадил вспышку праведного гнева Сергей. — Я вас не просто так отсылаю. Во-первых, как проводники вы дальше бесполезны. Там, куда мы двинем, вы, может, и бывали, но вряд ли знаете местность в деталях…
— Я из винтовки девяносто семь выбиваю, — теперь голос девушки на писк не походил совершенно. И откуда только в нем твердость взялась. — И я с ними воевать буду!
— Мужчине Бог дал мозги. А женщине — умение их выносить. Отставить саморекламу! Я сказал «во-первых». Есть «во-вторых» и «в-третьих».
— И
