Он нажимает кнопку на столе.
– Заберите Бергер и отвезите ее в дом-минус, – говорит он, потеряв к ней всякий интерес.
Йоне удается выдавить несколько слезинок и произнести плаксивым голосом:
– Извините, а можно мне снова поехать в Мин-III, если нет разницы, в какой именно дом-минус меня отправить? Пожалуйста!
– Отличная идея. У твоей вожатой остались к тебе вопросы.
Дверь открывается, и вошедший Серый бригадир поднимает Йону с кресла. Когда она уже стоит в дверях, Калтер кричит ей вслед:
– Йона! Как поживает мой сын?
Хорошо, чуть не отвечает она. Успел ли Калтер заметить ее замешательство?
– Ваш сын? А кто это?
Он еще пару секунд внимательно смотрит на нее, а потом машет рукой.
– Уведите.
Глава 36
Колючие стебли вернулись. Как только внедорожник Серой Бригады проехал в ворота, ведущие в район-минус, они обвились вокруг Йониной шеи и перекрыли доступ кислорода. От вида стоящей у входной двери Минди легче не становится.
Две ночи, обещает себе Йона. И незаметно проводит рукой по груди. Камера, вшитая в бюстгальтер, напоминает, что Йона здесь всего лишь гостья. Она уже не «минусовая». До субботнего вечера ей надо играть роль ЗСЙБ-347054, а потом за ней приедут. В субботу, в семь часов. Помни об этом, Йона. Она садится поудобнее, чтобы спрятанные в трусах зажигательные шашки не впивались в ногу. Только бы Минди не стала ее обыскивать. В прошлый раз не обыскивала, но сейчас ее взгляд и пунцовые щеки не предвещают ничего хорошего.
– Снимай с себя эту мерзость, – говорит Минди, когда они доходят до стойки в холле. Залману удалось привести комбинезон в такой вид, будто Йона со времени побега шаталась по Нижним районам.
– Прямо здесь?
– Да, прямо здесь. Или ты что-то прячешь?
Йона качает головой. И скрещивает ноги, чтобы зажигательные шашки случайно не стукнулись друг о друга.
– В туалет хочешь?
– Да.
– В изоляторе есть ведро.
Ой-ой.
– В изоляторе?
– Да, а ты что думала? Что можно безнаказанно убегать? Посидишь месяцок в изоляторе, подумаешь. Может быть, поймешь, что побег – не самая лучшая идея. А потом, конечно, будешь нагонять потерянное на производстве время. Лантер очень огорчился, когда ты убежала. Я думаю, нам с тобой еще долго предстоит наслаждаться обществом друг друга.
– Но…
– Да, если тебя интересует судьба твоего дружка: мы решили, что ему здесь не место. В Мин-VII как раз нужен был маленький мальчик, ходы в шахтах могут быть такими узкими…
Дверь с грохотом закрывается. Минди ухмыляется в окошечко, а потом задвигает створку. Йона валится на кровать. Только что Минди осмотрела ее в нижнем белье с ног до головы, но камеру и дымовушки не нашла. «Ну и тощая же ты», – сказала она, а сама при этом задрала голову в тщетной попытке разгладить тройной подбородок.
Облегчение уходит так же быстро, как и появилось. Целый месяц изолятора! Можно ли рассчитывать, что за это время Серая Бригада не раскроет их планы? И что вертолет всё-таки прилетит? Она в ловушке.
Проходит несколько часов, и вот уже два дня с Килианом и Залманом кажутся смутным воспоминанием. Как она могла забыть, что отчаяние настигает тебя сразу, как только за тобой захлопывается дверь Мин-III? Сытная еда, мягкая кровать, вкусный чай и лапки-царапки Мипи – и вот она уже предлагает себя добровольцем в дом-минус.
Или они всё подстроили? Не так уж сильно Килиан протестовал, когда она сообщила, что решила вернуться. А Залман и Хаверс вообще ее не отговаривали. Может быть, они ее использовали. Они такие, хитрые. Сначала разжалобить своими историями о том, как Хаверс попала в западню, а потом притвориться, что разрабатываете план все вместе. О, прекрасная идея – снять на видео, что происходит в доме-минус. А она, балда такая, сразу вызвалась. Что будет делать Хаверс, когда Старкин уйдет в отставку? Захватит власть сама?
Когда выключается свет, Йона лежит с широко открытыми глазами. Темень кромешная. Кожу покалывает, как будто черные птицы, весь день прятавшиеся в темных углах ее маленькой тюрьмы, опустились на нее все вместе. И готовятся запустить свои когти в ее сны.
Когда в камере зажигается свет, счет времени уже потерян. Йона не смогла сомкнуть глаз ни на минуту, хоть и пыталась убедить себя, что всё тело колет только потому, что Мипи оставила на коже царапинки. В последний вечер перед сном Залман специально принес Мипи к Йоне в постель. «Стереги сон этой храброй леди», – сказал он крысе.
Как она могла хоть на секунду усомниться в Залмане? «Девчушка, девчушка», – сказал бы он, и глаз у него стал бы подрагивать, и он налил бы ей чаю. Это место сводит с ума. Как будто все мысли тоже уходят в минус. Надо отсюда выбираться, и побыстрее. Но как? В камере нет окон, потолок не выбить, решетки, откуда можно пробраться в вентиляционный канал, тоже нет. Йона простукивает стены.
– Не это ищешь? – за окошечком ухмыляется Минди. Она показывает ложку. – Мне кажется, через стену выбираться слишком сложно. Не проще ли будет выйти через дверь?
Что это? Западня?
– Вы сказали, что я месяц проведу в изоляторе.
– Я передумала. Лантер хочет, чтобы ты сразу же приступила к работе. И твои соседи по палате не прочь с тобой поболтать. Они очень огорчились, когда ты вдруг пропала. – Минди мило улыбается. – Наверное, из-за того, что после твоего побега Серая Бригада допрашивала их всю ночь. Такое сложно забыть, особенно если на следующее утро надо как ни в чём не бывало вставать к конвейеру. Ну что, ты идешь? Как раз успеешь к завтраку.
Йона бредет в сторону холла. Всё ведь хорошо, теперь она сможет сделать всё как надо. Почему же у нее тогда такое ощущение, будто в горле застрял ком каши?
– Шевели ногами! – Минди кладет ей в руки пакет с постельным бельем и подталкивает к лестнице. – Увидимся наверху.
– Она вернулась! – Минди взгромоздилась на стул и оттуда говорит. – Йонины 311 баллов делятся поровну на всех в палате А-2. Небольшая компенсация за причиненное неудобство. А дальше сами между собой разбирайтесь. Добро пожаловать назад, Йона.
Закрывая за собой дверь столовой, Минди ухмыляется.
Комок каши в горле становится всё больше и больше. Вокруг Йоны много-много лиц, и все они смотрят на нее не слишком приветливо.
– Извините, – запинаясь, произносит она.
Стоит тишина. Яро, здоровенный восемнадцатилетний парень с двумя сережками в ухе, поднимает руку.
– Подождите, – говорит он непонятно кому.
Все смотрят на нее в полной тишине. Йона опять чувствует покалывание на коже. Издалека доносится звук закрывающейся металлической двери.
– Ушла, – говорит Яро.
Все подбегают к Йоне.
– Где ты была?
– Кто тебя освободил?
– Какой у тебя план?
– Сколько нам тут еще сидеть?
– Это мэр тебе помогла?
– Тихо! – раздается громкий голос Яро. – Мы так только время тратим. Все заткнулись!
Йона стоит с открытым ртом – она ожидала,
