– Начнем сначала? – предложил я.
Ответом были возгласы одобрения остальных.
Нам удалось исправить ошибки, лишь когда колокол пробил час. Арена внизу, Дворец с одной стороны и карстовая колонна[2], подпирающая Крепость – с другой, зубчатые крыши, поля, сбегающие к морю, – все это на мгновение заставило меня ощутить жажду власти, чувство сродни собственничеству, словно я владею этим городом и островом, раскинувшимся внизу. В моей голове эхом пронеслись клятвы, которые мы давали, вступая в ряды стражников: «Я и все, чем обладаю, всецело принадлежит Каллиполису. Крыльями своего дракона я обязуюсь охранять его…»
Сегодня восемь стражников будут бороться в решающем состязании турнира за звание Первого Наездника, командира воздушной флотилии. И я вхожу в число этих восьми вместе с Энни, Кором и Криссой. В течение нескольких недель между тридцатью двумя драконьими наездниками проходили отборочные туры.
Впервые после Революции Каллиполис должен был назвать имя Первого Наездника, и это было одно из немногих почетных званий, оставшихся нам в наследство от старого режима. Драконы революционного флота заматерели, а их наездники стали достаточно мастеровиты, чтобы побороться за место, пустовавшее после Революции. Для других стражников борьба за почетное звание Первого Наездника была возможностью проверить, чего они стоят, но для меня это было нечто большее.
Первый Наездник – то, о чем я мечтал еще до Революции. Это звание объединяло в себе признание, власть и уважение – то, что моя семья потеряла в один кровопролитный месяц, когда мне было всего восемь, и помогло бы вернуть их.
Первый Наездник.
Внизу, в отдалении, послышался бой часов на дворцовой башне. Я встряхнулся.
– Нам надо идти на завтрак. Горан сказал, чтобы вся группа была готова к этому времени.
Мы опустились в Орлиное Гнездо – на выступающую каменную платформу, возвышающуюся в центре арены, и, спешившись, сняли с драконов седла и отпустили в гнезда, скрытые в недрах пещер внизу. Мы вернулись во Дворец. Остальные тридцать с лишним студентов из корпуса стражников неторопливо направлялись в трапезную Обители из общежития. В трапезной голые каменные стены и высокие узкие окна. На завтрак обычно подают слегка подгоревшую овсянку. И хотя мы формально считаемся жителями Дворца, живем в помещениях, которые до Революции были комнатами для прислуги.
– Что-то вы рано.
Дак, младший брат Кора, подвинулся, освобождая место на скамье, где сидел с друзьями. И хотя у Дака с Кором одного оливкового оттенка кожа и вьющиеся волосы, они полные противоположности. Кор часто мрачен, в то время как на лице Дака сияет улыбка. Энни с удовольствием устроилась на скамье рядом с Даком. Им по шестнадцать, они на год моложе большинства. И хотя это было единственное, что объединяло их, они оставались друзьями, потому что, судя по всему, Дак обожал непростые задачи. Нелегко заставить Энни улыбнуться, но у Дака это отлично получалось.
Вытащив ложку из каши, Дак направил ее на Энни.
– Ну, ты готова к великому дню?
Энни презрительно фыркнула, но на ее щеках появился румянец – редкое проявление амбициозного настроя, который она обычно старается не показывать. Она снова ссутулилась. Оказавшись на земле, Энни всегда сутулится, словно старается казаться незаметной. И такое поведение ярко контрастирует с ее уверенностью в воздухе.
– У тебя сегодня тоже великий день, – обратилась к Даку Крисса уверенным голосом, которым она обычно подбадривала наездников своей эскадрильи.
Дак расправил плечи, его улыбка слегка померкла.
– Давай не будем опережать события.
Дак, как и мы, сумел выбиться в четвертьфинал. Обычно он показывает отличные результаты, но многое зависит от того, удается ли ему справиться с волнением и кто его противник.
– Волнуешься, Дориан?
Кстати говоря. Пауэр, один из наиболее перспективных наездников драконов грозового бича, приблизился к нашему столу, вернувшись из буфета. Он положил руку Даку на плечо, словно подбадривая его, и быстро провел другой рукой по гладко выбритым черным волосам, бросив на меня пронизывающий взгляд. Мы с Пауэром примерно одного роста и телосложения, и мне всегда казалось, что мы оба оцениваем друг друга, каждый раз встречаясь взглядами.
Дак замер.
– А ну-ка, убери руки, – процедил он сквозь зубы.
Кор с громким стуком поставил стакан на деревянный стол. Я положил ложку в миску с кашей.
Но всех нас ждало разочарование, Пауэр убрал руку. В последние годы он стал осторожнее.
– Нервничаем, да?
Он неторопливо направился к свободному месту между Дарием и Алексой, которые встревоженно наблюдали за происходящим. Дак, облегченно расправив плечи, с отвращением рыгнул.
– Иногда, – задумчиво произнес Кор, – я скучаю по тем дням, когда сынкам патрициев вроде Пауэра все сходило с рук и только мы могли поставить их на место.
– А я – нет, – пробормотал Дак.
Во времена старого режима моя семья принадлежала к правящим кругам рожденных драконами, а семьи патрициев, вроде семьи Пауэра, стояли гораздо ниже по положению. Они были богаты, но у них не было драконов. Пауэр же сохранил привычное для патрициев презрение к простолюдинам вроде Кора и Криссы и особенно к Энни, которая была не просто простолюдинкой, а принадлежала к числу бывших рабов.
– Уверена, что Горан тоже скучает по этим старым добрым временам, – пробормотала Крисса.
Она, прищурившись, уставилась на вход в трапезную, когда в дверях показался единственный взрослый мужчина. Горан – наш патрицианский боевой инструктор, краснолицый пожилой офицер в отставке. Он говорит с едва заметным акцентом, доставшимся в наследство от драконьего языка, который становится более отчетливым, когда он желает напугать наездников-простолюдинов. Этот человек всегда казался мне знакомым, и это слегка тревожило. Вероятно, наши пути пересекались в прошлом, но он не узнавал меня, и это меня вполне устраивало. И если преданность Горана Атрею была очевидна, то его верность идеалам Революции – едва ли. Прежде чем Атрей занял твердую позицию, Горан позволил Пауэру и другим патрицианским стражникам выйти сухими из воды.
– Доброе утро, стражники, – произнес Горан. – Готовы услышать список пар для сегодняшнего выступления?
Все вокруг умолкли, и Горан принялся зачитывать список.
– Сегодня Энни будет выступать против Дария…
Дарий, один из патрицианских приятелей Пауэра из эскадрильи грозового бича, обернулся и уставился на Энни, и я с удовольствием отметил, что его привычная веселая бравада сменилась мрачным выражением лица. Скрестив руки на груди, Энни в ответ смерила его сердитым взглядом.
– …Кор против Рока…
Несмотря на то что это был неплохой выбор, Кор нахмурился, просчитывая наперед, кто может достаться в противники Даку.
– Дальше идут Ли и Крисса…
Крисса издала громкий стон и театрально закрыла ладонями лицо, а затем уставилась на меня. Лицо Криссы, вечно загорелое, обрамленное темно-золотистыми кудрями со светлыми прядями, располагало к себе, и, взглянув на нее разок, отвести взгляд будет сложно. Она лукаво подняла бровь.
– Смотри не проиграй, Ли.
Я почувствовал, что
