Решительно забравшись в гущу мокрых кустов, парень принялся вырубать не живые, а отмершие кривые ветви и стволы, похожие на куски серого скрученного каната, и бросать их Димке.
– Разгорятся, тогда и зеленые пойдут, – пояснил он.
Скоро чуть в стороне от палаток запылал костер. Пламя его, раздуваемое ветром, кидалось яростно из стороны в сторону, сердито гудело. Огонь как будто силился оторваться от головней и улететь вместе с клочьями тумана. Над огнем повесили закоптелый алюминиевый чайник с водой, и все обступили костер, греясь и подсушиваясь.
– Ну что, – подвел итог Григорий Борисович. – Довольно оперативно забросились, по-взрослому. Вышло, как я и планировал. И отряд наконец в полном составе, – кивнул он подбородком на Димку. – Значит, так: встаем завтра пораньше – и вперед! В общем, все идет по плану, коллеги.
Чай пили тоже стоя, у огня, повернувшись спиной к ветру. Сырые дрова шипели и трещали, стреляя угольками. Чай пахнул смоляным дымом.
Димка был немного разочарован странным недружелюбным приемом. «Наверное, в таких суровых условиях и люди становятся суровее», – объяснил он себе это обстоятельство.
Правда, после выпитого чая все немного размякли, стали разговорчивее. Шмырёв представил Димке остальных членов отряда.
– Это Семён Фомич, – указал он на тощего нервного человечка. – Он у нас старший геофизик и завхоз.
«И тут геофизики», – подумал Димка.
– Фомич у нас любит порядок и очень строг, так что смотри… – многозначительно предостерег главный.
– Алёна, – вытянул Шмырёв обе руки в сторону бледнолицей, с мальчишеской фигурой девушки. – Алёна – студентка Горного института, у нас она техник-геолог. Это Иван, – кивнул Григорий Борисович на горбоносого молодого человека. – Иван – рабочий и охотник. Он местный и знает все окрестности, и потому для нас особенно ценный кадр.
– Охотник есть, дичи нет, – сам над собой пошутил «ценный кадр».
– Ты, парень, попал, можно сказать, в уникальный район, – продолжал просвещать новичка руководитель отряда. – Как показала аэросъемка, здесь, на гольцах, проявились и магнитные, и гравиметрические, и радиационные аномалии.
– Это всё из-за метеорита? – оживился Димка.
– А! Слышал уже?! Нет, метеорит тут ни при чем. Это естественные аномалии, которые много о чем говорят. В частности – о вероятности рудных образований.
– А вы находили? – спросил Димка.
– Рудные образования?
– Нет, куски того метеорита.
Главный геофизик, не поворачивая головы, держа свой острый нос в кружке с чаем, проворчал:
– Делать нам больше нечего, кроме как метеориты искать. Глупостями заниматься, когда своей работы полно.
Иван же усмехнулся хитровато, молча расстегнул нагрудный кармашек сырой брезентовой куртки, вытащил оттуда матерчатый мешочек, тоже подмокший, в желтых пятнах, и извлек из него черный поблескивающий кусочек камня (или металла) с очень неровными, как будто оплавленными краями. Положил его Димке на ладонь. Обломок был довольно тяжелый для своих размеров и имел выемки и как бы мелкие ребра.
– Это метеорит? – спросил мальчишка недоверчиво.
– Он, – кивнул Иван.
Впервые в жизни Димка видел и держал в руке осколок метеорита. Метеорита, прилетевшего из космической бездны, может быть даже из другой галактики. Фантастика!
– Он железный? – повернулся Димка к Григорию Борисовичу.
– Железо-каменный, точнее – железо-силикатный, – небрежно пояснил Шмырёв. – Редкий тип, между прочим. Примерно один из ста такой. В основном они каменные – обыкновенные хондриты.
– А железные бывают?
– Даже чаще, чем железо-каменные. Впрочем, они не совсем железные, правильно сказать: железо-никелевые.
– А этот… От чего он откололся, не известно? От планеты? – продолжал расспрашивать Димка.
– Тебе надо было устраиваться к астрономам, а не к геологам, – съязвил Фомич.
– А кто его знает? – пожал плечами начальник. – Железо-никелевые соответствуют по составу ядру нашей планеты, а железо-каменные – эти, считается, происходят из ядер астероидов. Но Семён Фомич прав: мы не космологи.
– А еще рассказывают, – никак не мог успокоиться Димка, – будто тут, на гольцах, всякие… – он хотел сказать «чудеса», но решил, что это слишком детское слово. – Всякие странные вещи случаются.
– Точно. Случаются! – хохотнул Шмырёв, блеснув глубоко сидящими, как у волка, глазами. – Бывают, бывают странности, верно говорят. Идет, к примеру, человек по профилю номер пятнадцать, а в конце оказывается на профиле шестнадцатом.
Все заухмылялись, кроме Алёны.
– Ладно вам, – насупилась девушка. – Подумаешь, ошиблась, туман был и дождь. С вами такого не случалось?
– Никогда! – отчеканил Григорий Борисович. – Чудеса обходят меня стороной. Знать, боятся!
Стоя у костра, Димка почти высушил на себе одежду, даже носки подсушил, встав на свои же лежащие на боку сапоги босыми ногами. Хотя без прожженной в штанине дырки не обошлось. Зато он вполне согрелся. Но все равно было не очень-то приятно забираться в холодный, липнущий к телу спальный мешок.
Этот новенький ярко-голубой спальник обещал (если верить этикетке) комфорт при температуре от плюс десяти до нуля и терпимые условия при морозе до минус семи градусов. Но производители, очевидно, забыли указать, что для этого следует забираться в мешок в шубе и валенках. У Димки не было ни шубы, ни валенок, и он забрался туда в спортивных штанах, свитере, носках и шапке. Но этого оказалось недостаточно, хотя температура снаружи, как и внутри палатки, вряд ли была ниже нуля. Словом, Димка мерз. Правда, у мешка имелись и кое-какие достоинства. Внутри него, например, вполне можно было читать книжки. Димка убедился в этом, когда залез в него с головой (рассчитывая, что так будет теплее). Сквозь капроново-синтепоновую оболочку, как и через стенку палатки, легко проникал свет все еще горевшего костра. Возможно, так было задумано, однако сейчас Димка не испытывал желания читать (да и нечего было), а предпочел бы поскорее заснуть. Но как раз это оказалось делом непростым.
Палатка, доставшаяся Димке, своими размерами ненамного превосходила конуру некрупной собаки. Она была как раз такая по величине, чтобы одному человеку протиснуться в нее и лечь, поджав ноги. Впрочем, вытянуться все же можно было, но тогда либо голова выпирала бугром с одной стороны, либо ноги норовили высунуться наружу, прорвав молнию входа. Под спиной же у Димки, несмотря на подстеленную «пенку», ощущались угловатые камешки и какие-то штыри.
«Ну и что? – строго сказал себе испытуемый. – Я же не принцесса на горошине. И даже не принц. И тут не курорт, а полевые условия. Вот завтра начнутся маршруты, и все эти неудобства вмиг забудутся». Он набросил поверх спального мешка свой незаменимый, хотя и отяжелевший от влаги ватник, поджал ноги к животу и… не сразу, но ухитрился-таки заснуть.
Глава 9. «Черепаший маршрут»
К утру Димкиным ногам так надоело находиться в согнутом состоянии (а вытянуть их хоть немного не позволяла образовавшаяся в хвосте спальника морозильная камера), что пришлось подняться ни свет ни заря.
За ночь в окружающей природе мало что изменилось. Те же голые скалистые горки виднелись по сторонам сквозь дымку, шевелились под ветром сбившиеся в кучи кусты кедрача, подрагивали, как от озноба, веточки карликовой
