Пасть!
Пришло мгновенное осознание.
Но руки действовали быстрее мыслей. Распахнутая пасть не успела захлопнуться. Эдик сумел бросить когтистую лапу и обеими руками вцепиться в челюсти. Зловонное дыхание ударило в нос, на мокрое лицо потекла слюна. Скользкий язык закрыл глаза.
Напряжение. Казалось, что мышцы сейчас порвутся. Что-то хрустнуло и нижняя челюсть, заливая всё кровью, пошла вниз. В этот момент длинный коготь вцепился в шею Эдика, оставляя глубокую рану. Он оттолкнул руку оборотня локтём. Из раны на теле монстра по прежнему хлестала кровь.
Озверев от вида собственной крови, Эдик схватил вервольфа за шкуру, повалил и разбил кулаком череп. Мозги залили примятую траву.
Он снял подвижную перчатку, смахнул с глаз слюну и посмотрел на остатки телеги. Конь и ещё три тела не подавали признаков жизни. Монстр с разбитым телом лежал рядом.
Эдик тут же забыл обо всём, приложив руку к ране на шее. Оттуда хлестала кровь.
Взгляд упал на лежащий рядом меч. Когда вервольф повалил его на спину, двуручник вылетел из петли.
Эдик сжал зубы, и сознание помутилось от боли. Он приложил к ране ладонь, и из неё полился золотистый свет. Для этого он собрал последние силы. Всё, что у него осталось. Они уходили у него вместе с сознанием. И он очень скоро свалился на окровавленную траву.
В голове загудело. Что-то громыхлуло вдали, и в закрытые глаза полились холодные капли. Эдик поднялся и сел на землю. Перед ним стояла Ульрика с окровавленным лицом. Проливной дождь смывал с неё следы крови.
- Меня долго не было?
- Может быть десять минут, - она пожала плечами. - Хорошо, что вы справились.
- А что случилось с тобой? - он протирал глаза пальцами.
- Я неудачно упала и ударилась головой, - она показало на то место, где не так давно была рана, но теперь она уже была обработана магией.
Эдик посмотрел на свой меч, лежащий на траве.
«Если бы я использовал меч, а не магию, то я бы не был в таком положении. Даже не смотря на прочность когтей вервольфа, мой меч при моей силе, он бы смог блокировать ими не более нескольких раз. А потом бы я изрубил его в капусту. Я понадеялся на магию».
- Его можно было убить одним ударом! - заметила Ульрика. - С вашим мечом это бы не составила проблем, если учесть что вы работаете двуручным мечом, как одноручным.
- Да, - кивнул Эдик. - Я решил испытать заклинания и чуть не погиб.
- Я пойду к стене, вызову стражу, чтобы они собрали всё это.
- Да, - кивнул Эдик. - Я хочу побыть один.
Вспышка.
Он попытался встать на ноги. Слабость. Через несколько секунд после молнии ударил гром.
Эрик с трудом встал. Ноги дрожали. Ульрика пошла к стене. Герой нашёл шлем и перчатки и вернул на прежнее место меч. Вытащил демонические кинжалы. Собрав свои вещички, он пошёл в то место, куда указал мужичок. Чтобы искать, где захоронена его бабушка.
Мокрые деревья и серые памятники шли справа от лужайки. Они уходил в темноту мрачного леса, изредка озаряемую ударами молний. Эдик шёл вперёд. Стена уже исчезла за пеленой ночного дождя. Пройдя сквозь мелкие деревья, он увидел свежие ямы. Могилы для бедных. Раз в неделю в такую бросали несколько десятков тел, тех у кого нет того, кто может их похоронить.
Его бабушка была такой же.
У неё не было того, кто может её похоронить.
Эдик сжал кулаки. Сильная слабость давала знать. Видимо, он на самом деле потерял много крови. Всё же здоровье героя это не шутки. Обычный человек бы просто помер от такой раны. А он ещё даже идёт. Он плутал, подходя к болоту, пока под сапогами не заскрипели кости. Из-за разрушившейся от болота почвы, они вылезли из-под земли.
Где-то здесь лежат кости его бабушки. Той, кто поддерживал его до последнего. Той, кто не смотря ни на что, оставался с ним. Той, кого он бросил, не проводя в последний путь.
На душе стало так погано, что он стоял и смотрел на то, как во вспышке молнии под ногами белеют кости бедняков. Тех, кого даже не смогли достойно похоронить.
Всю свою жизнь эти люди были просто мусором для знати. Их ни во что не ставили при жизни, и после смерти их выбросили, бросив в яму. Почти, как мусор. В своём мире Эдик тоже был таким мусором, никому не нужным, как и люди брошенные после смерти в ямы у болота. Их убогие жизни затухли, а тела отправились на съедение червями и болотной гнили. И теперь их кости устилают землю. И никому нет до этого дела. При жизни и после смерти.
Эдик рыдал от своей тогдашней беспомощности. Из покрасневших глаз текли слёзы. Доспех уже промок после проливного дождя, и герой даже не чувствовал их тепла.
Вскоре за ним пришла Ульрика с солдатами, и Эдик отправился в особняк, куда его повезли как тяжелораненого на телеге. Он отказался ложиться, чтобы не уронить престиж героя, а просто сославшись на усталость, смотрел на дорогу, которая вела его к дому.
Однотипную серую брусчатку, такую же как и жизнь большинства людей: ведущую от порога родного дома к могиле.
Эдику было тошно.
А мир смотрел за ним. И ему было плевать на то, что чувствовал Эдик. На его взгляды на жизнь, смерть и справедливость. Мир не знал людской справедливости, у него была своя справедливость, которую он вершил, будучи бессознательной машиной. Его шестеренки работали, поглощая время, и сердце билось в бесконечных ударах. Он имел и бездны, полные тьмы, и вершины, залитые ярким солнцем. Он имел всё, совершенно всё, что может иметь мир. Своих героев и злодеев. И каждое мгновение его сердце билось, сокращаясь от их действий. Его грудь вздымалась, состоя будто бы из мышц всех живых существ. Такова была его природа.
Ведь именно они оживляли мир.
Глава 3
Когда Эдик проснулся на следующее утро, было уже далеко за полдень. Он решил никуда не выходить и хорошо отдохнуть, и пожалел, что в его комнате нет туалета. Такую вещь как горшок он не любил. Хотя дворик Гетл каждое утро проходился по комнатам с ведром, сливая туда их содержимое. Потом их ещё и мыли.
Но какая разница!
Он прошёлся по комнате. В теле всё ещё чувствовалась слабость.
