Макар освободил из тесного плена рук мои бедра, но лишь за тем, чтобы взяться за косу одну, а второй схватить меня за грудь, бесстыдно массируя ее, оттягивая соски.
— О, Боже, — сдавленно шепчу я и все….
Это, кажется, заставило вмиг взорваться все лампочки на панели моего самообладания. Я закричала, чувствуя, как по телу бьет сильнейший ток, как в голове взрывается вспышкой экстаз, как внизу живота вспыхивает настоящее, неугасаемое пламя.
Туман заволок глаза, и я почти не соображаю, пока Макар чиркает ширинкой и резко, почти грубо переворачивает меня на спину, широко раздвигая ноги.
Его член уже смотрит вверх, большой, прямой, точно такой же, как взгляд, которым по моему телу скользит Макар.
Грудь из платья вылезла, платье поднято наверх, а колготки и трусы просто порваны. Если когда-нибудь я подумаю о грязи и разврате. Эта картинка встанет перед моими глазами первой.
Макар хочет. Хочет так, что его тело дрожит, а я понимаю, что сейчас самое время включить полную дуру и дать понять, что если член как кол. Значит, что-то, он всегда найдет свою ямку.
Макар с грозным рыком воина прицелился и даже приставил головку к вспухшим, и мокрым губам. Немного поводил, подготавливал. И уже взглянул в глаза, готовый, пронзить меня до самого естества, как вдруг я набираю в легкие воздуха и кричу.
Очень громко, очень наигранно. Но Макар поверил. Отпрянул, испуганно раскрыв глаза, и больно ударился с головой о потолок машины.
— Ты чего орешь?!
— Живот! У меня болит живот! — кричу я и для пущей убедительности пускаю слезу и опускаю на плоский животик руки.
— Так, ладно, — после небольшой паузы говорит он, и чтобы застегнуть джинсы поднимает голову. И тут же ударяется об потолок. Снова.
— Блять, — выругивается он, а я делаю все, чтобы не заржать в голос.
Верит или нет? В глазах вроде беспокойство, а вот руки.
— Эй, — вскрикиваю я, когда он бесцеремонно хватает меня за резинку трусов, колгот и стягивает все вниз. Парень, у меня живот болит. Ты же не серьезно?
— Что ты делаешь?
— Не поедешь же ты на осмотр в рваном.
Ну точно, лучше вообще без. Так, стоп…
— Какой осмотр? — слабым голосом спрашиваю и внимательно всматриваюсь в серьезные, темные в свете уличного фонаря глаза. — Я до общежития. Нош-пу закину и посплю.
— Совсем больная! А, ну да, — перебирается он за руль, и я тоже хочу вперед, но меня чуть толкает его рука. Не сильно, но ощутимо. — Но-шпой баловаться нельзя. Лежи. Сейчас поедем и посмотрим, что с твоим животом.
— Макар. Это просто живот.
— Нет, Василиса. Тебе ли как будущему врачу не знать, сколько всего может болеть в животе. Нельзя шутить со своим здоровьем, — продолжает наставлять он, а я просто как болванчик киваю головой. Так беспокоится. Даже как-то стыдно. Должно стать. Но совесть моя сегодня уплыла на волнах, которые вчера разбивали наши бедра. Хочет поволноваться. Так я ж не против. Когда еще я смогу увидеть столь трепетно заботливого мужчину.
Божечки, как же это круто!
Мне казалось, что я взмахом руки укратила бушующий ураган, превратила тигра в котенка, дракона в ящерицу. Теперь ящерица в штанах этого мачо в моих руках. Теперь он будит носить меня на своих могучих, подкачанных руках.
Я даже и мечтать не могла, что все повернется вот так. Он рядом со мной, слушает советы врача, кивает и конечно не выходит, когда терапевт решает провести осмотр на месте.
— Вам стоит выйти, — заметил врач частной клиники, когда попросил меня спустить платье.
— Нет.
Вот так, одно слово, а сколько в нем власти, самоуверенности. Мое тело, абсолютно не испытывающее комфорт пять минут назад, стало изнемогать от желания.
Пока врач щупал мой живот, измерял давление, я не сводила взгляда с Макара, представляя его на месте руки в перчатках.
И я знала, что он думает об этом. Его глаза отражают тот же голодный блеск, что я знаю, есть на моем лице.
— Никаких образований. Наверное, стоит просто сдать анализ крови и пойти отдохнуть.
Вот, умный человек, спасибо.
— Нет, снова повторил Макар и направился на выход. — Пока мы не выясним, в чем причина боли, никто отсюда не выйдет.
Да что ты будешь делать! Лучше бы потрахались.
Я посмотрела на доктора в поисках поддержки, но тот только развел руками.
— У кого счет в швейцарском банке, то и заказывает вскрытие.
Ох уж этот мне медицинский юмор. Я нацепила натянутую улыбку, как бы говоря, что поняла шутку и уселась на стул. Ждать и воображаемо бить себя по башке. Во что ты влипла, Рябина?!
Доктора заходили по одному, пока их не собралась целая делигация, заполнявшая почти все пространство небольшого кабинет.
— Макар. — позвала я своего мучителя в этом океане разноцветных голов, но он только покачала головой.
— Со здоровьем шутки плохи, Малыш. А вдруг в банане опасный вирус и ты его разносчица.
Серьезно? В банане вирус? Мне уже стало казаться, что Макар сам как вирус и овладевает моим организмом, каждой клеточкой все сильнее, не составляя мне не единой мысли о ком-то другом. Даже о мне собой.
Придется играть свою роль до конца.
Ну, а что, возьмут пару анализов, заодно все жизненные показатели проверят. Когда еще выпадет такой шанс?
Только вот шанс это был на сойти с ума.
У меня взяли кровь три раза. Мочу два раза, калл один раз.
— Ты охренел! — закричала я, когда Макар в очередной раз намылился со мной уборную. — Я могу посрать в одиночестве?!
В туалете проверила наличие окон. Отсюда уже хотелось сбежать.
Я вообще сильная. Много пережила. Жизнь в деревне, где твой скот может угнать кто угодно, а пару соседов извращенцев очень мечтают отведать твоей вишенки, вообще жизнь не сахар.
Но я выдержала, выдержу и сейчас.
Подумаешь, узи четыре раза, подумаешь к голове присобачили электроды, а потом и вовсе сделали МРТ всего тела.
Все бы ничего, пока один из изучающих подопотную крысу, то есть меня врачей не заметил:
— Надо сделать клизму. Судя по снимку, тут забитая кишка.
Да, зашибись! Еще лаботомию проведите!
Я не выдержала.
— Ну, хватит! — Сорвала капельницу, плевать на кровь, отлепила электороды, стянула с себя сорочку оставшись в одном белье, и вырвала у врача мои снимки. Забросила в другой конец кабинета. — Сами себе клизму делаете или трубки в горло вставляйте!
— Василиса… — подал голос и будь я поадекватнее, заметила бы ухмылку.
— Макар, что за дерьмо?! Выгони их всех! — потребовала я и сказала уже мягче, чувствуя, как рьяно скачет в груди сердце. — Мне надо поговорить с тобой. Срочно!
Он внимательно рассматривал мое полуобнаженное тело, так что кожа тут же покрылась мурашками. Потом лицо, губы, так что по спине от страха скатилась капля пота. И мне было наплевать на свидетелей. Ему тоже. Он смотрел жадно, властно, пронзительно. Сжигал меня в пожаре
