И это была словно и ее победа тоже, и летала Верочка словно на крыльях, пока под утро той женщине не стало хуже. Выкидыш. И снова Веру в операционную, и бежала она, не разбирая дороги, пока не натолкнулась на что-то твердое и не отлетела на пол. И, как всегда это бывало, когда эмоции брали верх, у Веры начался словесный понос. Боже, что она несет! Замолчала Черкасова лишь тогда, когда увидела, как стремительно бледнеет муж Потаповой и вот-вот завалится в обморок!
— Света! — заголосила она что было сил, — неси нашатырь! Вот я балда, а? — похлопала она по щекам сползшего на пол мужчину. — Это я не о вашей жене! Не о ней!
Но тот будто ее не слышал, а лишь крепко зажмурившись сидел, привалившись к стене.
— Что здесь происходит? — прогремел рядом всегда такой спокойный голос Бронникова.
— Он думает, что у его жены выкидыш, наверное, — проблеяла Вера, жалобно глядя на врача.
— И почему же он так думает, а, Вера? — вкрадчиво спросил Антон Андреевич, нахмурив брови.
— Я ляпнула случайно…
— Все потом! — отрезал он, — Света, приводи в чувства, а нам с Верой в операционную пора. Бегом!
Ох и свалилась же эта Верочка на его голову! Ох не было забот у Бронникова, как только с малышней возиться! И что, что малышне этой девятнадцать стукнуло, вела она себя иногда похлеще его пятилетнего сына! Хотя толковая девка, старательная. Не зря Иваныч за нее просил, ох не зря! Поменьше бы болтала, побольше бы толку вышло. Вон, чуть человека до инфаркта не довела! Дурочка. Хотя понимает, раскаивается. Вон, идет, смотрит на него своими глазищами, полными печали. Аж до мурашек пробирает!
— Не смотри на меня так, Черкасова, — добавил он строгости в голос. — Это разглашение врачебной тайны. И вообще, кто тебя за язык вечно тянет?! — отчитывал он болтливую девушку по пути в хирургический корпус. — Ты не думай, после операции ко мне зайдешь, пообщаемся.
А Олег тем временем приходил в себя возле постели жены, куда его спешно провели, чтобы доказать — состояние ее не изменилось и угрозы по прежнему нет.
— Вы как? Можно вас оставить? — участливо поинтересовалась медсестра. — А то у нас там балаган такой — сами видели.
— Да, конечно. Я в порядке! — сказал Олег.
Подождал, пока за девушкой закроется дверь, затем провел ладонью по волосам Ульяны, погладил плечо и свободную от капельницы руку. Все же капают ей что-то для поддержания. Даже с ИВЛ уже отключили, Ульяна давно уже дышит сама. И как только в той аварии не сломала ничего? Только ногу вывихнула, да головой о руль приложилась. Вывих вправили, гематома с головы сошла почти…
— Ну же, родная. Ну сколько спать-то можно? Давай же, малышка, я так люблю тебя! — шептал Олег, разглядывая любимое лицо.
Словно в ответ малыш в животе потянулся и толкнулся, потом снова и снова. Потапов откинул одеяло и замер. Затаив дыхание, он смотрел на то, как живот Ульяны словно живет своей собственной жизнью. То там то тут появлялись и исчезали маленькие бугорки. Зрелище настолько заворожило его, что когда его руки коснулись прохладные пальцы — Олег аж дернулся от неожиданности. И, натолкнувшись на внимательный Ульянин взгляд, настороженно замер. Тысячу раз он представлял себе этот момент, и вот, когда он настал — Олег совершенно растерялся, что делать. Врача звать? Бегать по палате с радостными криками? Нервно улыбнулся и сжал ее пальцы.
— Ульяна, — очнувшись, он стал покрывать ее руку поцелуями, пока она настойчиво не вытащила пальцы из его хватки. — Наконец-то, малышка, я так ждал! Я сейчас!
Мужчина потянулся и нажал на кнопку вызова персонала, и снова уселся, беспокойно разглаживая и без того натянутые простыни. Ульяна же лежала, обеими руками обхватив живот и странно рассматривала Олега, словно и не узнавала его.
— Ульяш, скажи что-нибудь, не пугай меня. — С надеждой посмотрел в ее глаза. — Ты что, ты меня не помнишь?
Ответить она не успела, в палату уже заходили люди.
Олега выпроводили, сказав ждать в коридоре, а сами приступили к осмотру. Потапов мерил шагами холл. Время тянулось, как жесткая жвачка. Что за черт? Почему его выгнали? А потом эта делегация наконец, покинула палату и врач, предупредив, чтобы не давил на жену, разрешил пройти и пообщаться.
— Десять минут, и не нервируйте ее. У нее легкая амнезия, но это пройдет в ближайшие дни.
Олег осторожно подошел к кровати.
— Можно? — как можно тише спросил он, указывая рукой на стул.
— Да.
— Позволишь? — протянул ей ладонь и Ульяна кивнула, аккуратно вкладывая свои тонкие прохладные пальцы. Олег сейчас ощущал себя сапером на минном поле. Одно неверное движение и все, потому действовать и говорить старался осторожно, чтобы не напугать.
— Это так странно, — прошептала Ульяна, бросая взгляды на обручальные кольца. — Проснуться беременной и не знать кто ты…
На самом деле, открыв глаза, женщина испугалась до чертиков. Сознание возвращалась постепенно, и на границе сна и яви услышала теплые признания. Так разговаривают с любимыми, так разговаривали с ней. Кто-то родной, неуловимо знакомый. Затем теплые касания к животу. придя в себя, первое что бросилось в глаза, был живот. Беременна. Ух, вот это новость! И мужчина рядом, смотрит ошарашенно и немного испуганно… И так перепугалась она того, что не помнит ни его, не беременности своей! Только имя… и то не уверена, потому что это первое, что она услышала, придя в сознание. И что она тут делает? Как оказалась? Врач немного рассказал о том, как попала сюда. Успокоил, что ребенок не пострадал. Вот ведь, не помнила ничего, а за ребенка боялась!
— Мне сказали, что память вернется. Но все равно это так странно… Вы же. ты же. мой муж да? А это наш ребенок…
— Муж, и ребенок наш… — и что-то такое промелькнуло в его взгляде, заставив Ульяну нахмуриться. — Я попрошу чтобы к тебе кого-то из родных пустили, чтобы вспомнилось скорее…
— Да…подожди, Олег! Тебя ведь зовут Олег? — она схватила его за руку, когда он хотел уже было встать. Это имя словно выплыло на поверхность, принеся с собой ощущение тепла и защищенности.
— Ты помнишь, родная…
— А кто это? — она указала на живот. — Мальчик? Девочка?
— Сын. Ульян, мне столько всего сказать тебе надо, столько всего!
— Давай не сейчас…
Черт, как неловко ей было под этим взглядом, полным обожания и боли! И ведь что-то шевелится в груди, откликается на этот взгляд! Значит были чувства, значит любила его., а может, когда вспомнит, будет проще? Не сказать, что Ульяна не помнила совсем ничего. То, что она почувствовала при упоминании ее имени, как она откликнулась на него, потянув за собой вереницу картинок — воспоминаний из детства. Может, если она постарается,
