– Он был добр ко мне, – сказала она наконец. – Ты никогда не жила с людьми. Ты не знаешь, какая это редкость.
Рен стало любопытно. Она ждала, пока Фелка объяснит свои слова, но девушка хранила молчание, и это очень раздражало.
– Мне все равно, – сказала Рен. – Чарн – мой лучший друг, а этот человек собирался его убить.
Она не рассказала про все остальное. В тот день, когда она напала на Якуба, произошла ее первая трансформация. Если бы не Якуб, она могла бы никогда не отрастить клыки и когти. Она могла бы не получить броню, необходимую для защиты ее королевства.
И может быть, это превратило Рен в чудовище, но она ни о чем не жалела.
– Ты знаешь, – сказала Фелка после недолгого молчания, – в городе полагают, что ты управляешь всеми монстрами. Что ты мучаешь нас. И все из-за того, что ты сделала с Якубом.
Рен внимательно посмотрела на нее.
– Так вот о чем ты думаешь? – воскликнула она. – Вот что говорят про меня люди? Что я убиваю вас? Вы – невежественные, высокомерные дураки. Я держу этот лес под контролем. Я убиваю стржиг и русалок. Я предупреждала, чтобы вы не приходили сюда, но вы так ничего и не поняли. Я должна защищать животных. А вы должны позаботиться о себе сами.
Фелка кивнула. Она выглядела грустной.
– Они могли бы тебе помочь, – сказала девушка. – Но после того, что ты сделала с Якубом… они думают о тебе только плохое.
Рен пожала плечами. В тот момент она была рада, что не имеет к людям никакого отношения.
– Мне не нужна помощь от тех, кто подобным образом судит других.
– А ты, конечно, так не поступаешь? – парировала Фелка.
Не дожидаясь ответа, она поднялась и вернулась к людям. По дороге ее остановил Кожмар, и они начали тихо переговариваться. Фелка была такой маленькой, что на ее фоне светловолосый солдат казался гигантом.
Рен наблюдала за ними. Девчонка сказала, что люди могли бы помочь. Но теперь они думают о ней только плохое. Эти слова ранили королеву гораздо больше, чем ей хотелось бы признавать. Ей не в чем раскаиваться. Она ничего им не должна.
Рен посвятила лесу всю свою жизнь. Она держала двери своего замка открытыми и проводила дни, бегая с волками, а ночью спала среди рысей. Она потратила много лет на борьбу с тьмой. И не только ради животных, но и ради людей. Но они этого не замечали.
Нет. Люди видели только шрамы.
Пять шрамов на лице Якуба Рыбака.
Так началось их путешествие. Рен и животные указывали путь.
Они шли без остановки почти все утро. Лес был густым и непролазным, что значительно замедляло движение. Они пробирались через упавшие деревья и сквозь высокие кусты и заросли. Рен не стала рассказывать людям, каким коварным бывает ее лес, чтобы не поднимать панику.
Обычно деревья двигались случайным образом: чтобы получить немного больше солнечного света, воды или просто для смены обстановки. Водные потоки неожиданно меняли направление просто ради развлечения, и никогда нельзя было понять наверняка, движешься ли ты вверх по реке или наоборот. И теперь, когда большинство животных укрылось в замке, уточнить дорогу было не у кого.
Утро плавно перетекло в вечер, и деревья потемнели. Они наклонялись к путникам, чтобы получше их рассмотреть, и перешептывались в тишине.
Вдруг Рен резко остановилась. Риш прошел еще несколько шагов вперед, чтобы изучить большой корень дерева, выбравшийся на поверхность и закрутившийся причудливым образом.
– Что случилось? – спросил Волчий Лорд. Это были первые слова, произнесенные с того момента, как они двинулись в путь.
Он наклонился, свесившись со своего большого черного коня. Деревья замерли и утихли. Рен ощутила легкое покалывание. Лукаш закурил, и серая струйка дыма потянулась к неподвижным ветвям, превращаясь в туман.
Риш сел на задние лапы и наклонил голову набок, не сводя глаз с извивавшихся корней.
– Здесь небезопасно, – прошептала Рен. Деревья наклонились ближе. – Мы должны быть осторожны.
Лукаш бросил косой взгляд на Кожмара. Светловолосый солдат беззвучно кивнул и передал один из своих револьверов Фелке позади него. Волчий Лорд с Якубом сняли с плеч свои винтовки.
Рен переглянулась с Чарном. Ей не нравилось оружие и подозрительными казались люди. Но еще меньше ей по душе была вероятность умереть болезненной смертью.
В воздухе витало напряжение.
– Думайте, что говорите, – прошептала Рен. – Они слушают.
По коже у людей пробежала дрожь. Впереди Риш ловко отскочил от хлестнувшего по нему корня. Он раздулся и зашипел.
– Лучше это затушить, – добавила Рен, кивнув на курительные приспособления Лукаша и Кожмара.
– Почему? – спросил Лукаш, подняв глаза. – Им не нравится?
Рен бросила на него испепеляющий взгляд.
– Мне не нравится, – сказала она.
Мужчины повиновались.
Они осторожно продвигались вперед. Деревья все еще смотрели им вслед, но теперь совсем неподвижно. Рен любила свой лес – даже его самые неприглядные участки, – и ей было больно видеть, как корни пытаются ухватить путников за лодыжки или поставить подножку лошадям. Один раз тяжелая ветвь упала на дорогу прямо перед ними. Кожмар вскрикнул и высадил в ветку целую обойму, пока не понял, что это не чудовище.
После того как лошади успокоились, их повел Чарн. Ветки над головой сомкнулись так плотно, что лес погрузился во тьму, и путники больше не могли видеть горы. Может, они и спустились на равнину много лет назад, но черный волк не колебался ни секунды: его нос безошибочно улавливал холодный горный воздух.
Вскоре Рен обнаружила, что идет рядом с Волчьим Лордом.
Чарн не любил рассказывать о своем детстве, но Рен знала, что он вырос среди холодных ночей и страха, столкнувшись с изгнанием из любимого дома в новое, враждебное место, где волки не жили, а выживали. Она думала о том, что, несмотря на неприязнь к Якубу и недоверие к Волчьему Лорду, Чарн наверняка мечтал снова оказаться на тех сиреневых склонах.
Интересно, Волчий Лорд ощущал то же самое?
– Как твое плечо? – спросила она, вспомнив про его ранение.
Он усхмехнулся, давая понять, что с ним все в порядке, и сказал:
– Неужели королеву леса волнует судьба презренного, неотесанного Волчьего Лорда?
– Я не говорила, что ты неотесанный, – пробормотала Рен. – Я бы такого никогда не сказала.
От его смеха ей стало не по себе. К ее удивлению, он спрыгнул с лошади и приземлился, слегка поморщившись. Теперь они шли совсем рядом.
– Что ты делаешь? – спросила Рен.
– О чем ты? – ответил он невинным голосом.
– Почему ты идешь рядом со мной?
– Хочешь, чтобы я ушел? – ухмыльнулся он.
– Как жаль, что ты не спросил об этом два дня назад.
– Неужели? – В его глазах читалось удивление, но в уголках губ притаилось коварство. – Что изменилось?
– Нет… я… не это имела в виду, – запнулась Рен.
Она быстро взяла себя в руки и выпрямилась
