«Мне не нравятся чудовища, которые однажды были людьми, – говорила она Якубу. – Думаю, они самые ужасные из всех».
– Рен. – Риш обвился вокруг ее человеческих ног и заурчал. Потеряв равновесие, она упала в траву, и он уткнулся в ее плечо своим пушистым лбом. – Рен, это не имеет значения.
– Имеет, – прошептала она.
– Знаешь, что сказали наши родители? – спросил он, продолжая урчать. – Они принесли тебя, когда я был еще котенком, и сказали: «Риш, это твоя сестра».
Рен не хотела показаться мягкотелой, но его слова заставили ее утереть слезу.
Риш так противился идее попросить помощи у людей. Теперь он знал о ее происхождении, но отказывался его признавать.
– Ты моя сестра, – сказал Риш. – И всегда ею будешь. Это самое главное.
Над их головами раздалось вежливое покашливание, и Рен подняла глаза. Перед ними стояла Фелка, а из-за ее спины нервно выглядывали Якуб с Кожмаром. Лукаша с ними не было: он исчез в одном из тоннелей лешего. Наверное, ушел зализывать раны.
Рен старалась не скучать по нему.
– Можно присесть? – спросила Фелка, сделав неловкий реверанс.
Рен потерла щеку рукой.
– Зачем ты это делаешь?
Фелка покраснела.
– Ну, я…
– Я королева, а не принцесса, – хрипло сказала Рен. – Я всегда была королевой.
Еще одна ложь. Теперь она была человеком. Рен смотрела, как все трое садятся рядом. Она всегда гордилась тем, что не похожа на них. Она считала себя одной из лесных существ вроде вил, русалок и даже навей. В отличие от них она не была злой и кровожадной, но все равно не отрицала их общую природу.
А теперь…
– Ты знала? – спросила Рен.
Девушка покачала головой. Пожалуй, Фелка была ее единственным другом. Эта мысль причиняла боль. Еще недавно она считала другом Лукаша.
– Полагаю… – Рен слегка пожала плечами. – Полагаю, во мне больше человеческого, чем я думала.
– Со всем уважением, – улыбаясь, сказал Якуб. – Я никогда не встречал человека с твоей…
Он не мог подобрать подходящее слово.
– Дентицией[14], – предложил Кожмар.
– Лукаш сказал правду. Мы подозревали. – Якуб пропустил слова Кожмара мимо ушей. – Прости нас.
– И все же, – начал Кожмар, опускаясь на траву только затем, чтобы тут же отползти в сторону на полусогнутых ногах, когда Риш на него зарычал.
Стараясь сохранить остатки достоинства, майор добавил:
– Ты не должна была говорить такое Лукашу.
Чарн скрестил свои изящные лапы и, прищурив голубые глаза, посмотрел на светловолосого солдата.
– Вы не должны были лгать, – сказал он.
Кожмар нахмурился.
– Мне не нравится, когда животные разговаривают, – обратился он к Рен.
– Тогда ты понимаешь, что мы чувствуем по отношению к тебе, – пробормотала Фелка.
– Пожалуйста, Рен, – сказал Якуб. – Посмотри на это с точки зрения Лукаша. Он отчаянно хочет найти своего брата.
– Если он вообще жив, – не подумав, выпалила Рен.
Все молча посмотрели на нее, и Рен поняла, что первой озвучила общую мысль. Его череп мог покоиться на дне реки, обреченный вечно наблюдать за тем, как русалки сдирают кожу со своих жертв. Его остекленевшие глаза могли украшать гнездо псотника. Его обезглавленное, гниющее тело могло валяться где-нибудь в поле, среди мавок.
Его сожженные останки могли лежать у подножия Стеклянной горы.
Он мог стать стржигой.
– Только не упоминай об этом при Лукаше, – сказал Кожмар и неловко рассмеялся, но никто его не поддержал.
Рен злилась на этих людей, а еще больше – на Лукаша. Но от мысли, что вся его семья может быть мертва, крошечная часть ее сердца разбивалась на сотни осколков. Она понимала, что все хотят жить и что никто не хочет оставаться в одиночестве.
Фелка сменила тему разговора.
– Откуда он узнал? – спросила она. – Я говорю о лешем.
– Он бог этого леса, – сказал Якуб. – Согласно традициям правители этого королевства всегда просили у леса благословить своих новорожденных детей. Возможно, король позвал его на твои крестины.
У нее в голове прозвучали слова Лукаша: «Кто-то же дал тебе имя?»
– До сегодняшнего дня я ни разу не слышала о лешем, – сказала Рен, отмахиваясь от воспоминания.
– О, он существует, уверяю тебя, – сказал Кожмар.
Рен уже собиралась обрушить на него поток ругательств, когда в разговор вмешался Риш.
– Слушайте, – сказал он. – Ничего не изменилось, так? Нам все еще нужно добраться до гор и убить дракона. И, насколько я знаю, для этого нам нужен Волчий Лорд.
Он повернулся к королеве.
– Тебе нужно дойти до гор, Рен. Тебе нужно заставить Волчьего Лорда найти этот меч и убить дракона.
Рен наблюдала за животными, играющими в траве.
– Я так на него зла, – тихо сказала она.
– Хорошо, – ответил Риш. – Но у него перед тобой должок. Он обещал.
Они сидели на поляне в полной тишине. Три человека, два животных и девушка, относящаяся не то к первым, не то ко вторым. Девушка, брошенная на смерть в своей колыбельке семнадцать лет назад. Девушка, которую считали чудовищем. Именно в ее руках была судьба всего леса.
24
Далеко внизу Лукаш блуждал по темным коридорам пещеры лешего. Волчий Лорд был ужасно зол на Рен. Он хотел поспорить с ней. Накричать на нее. Сказать, что она ничего не знает о его братьях, его народе, его мире. Но он этого не сделал. Во-первых, он был почти уверен, что Рен может убить его даже с завязанными за спиной руками.
Во-вторых, она была права.
«Если ты так же относился к своим братьям, то неудивительно, что они оставили тебя».
Если бы она только знала, каким жестоким он был по отношению к Францишеку. Семнадцать лет брат заботился о нем, и все эти годы Лукаш презирал его заботу. Он не мог винить Францишека за то, что тот ушел: в конце концов, Лукаш злился на него почти всю свою жизнь.
Рен. Ирена. Когда-то она была принцессой, а теперь стала королевой. Якуб был прав все это время, а Лукаш заставил всех лгать…
Затем он услышал какой-то звук.
В тоннелях раздался глухой стук, словно кто-то стучал металлом о металл.
Лукаш понимал, что ему лучше повернуть назад, но в конце тусклого коридора мелькнул свет. Это свечение словно притягивало его к себе. Он почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Казалось, что в мире не осталось ничего, кроме мрака и земли. В этом месте обитала магия. Мощная, темная, опасная магия.
В конце тоннеля Лукаш замешкался, и его тень мелькнула на стене за его спиной.
Это была кузница.
На стенах висели стекла, переливающиеся темными оттенками радуги. На верстаках были разбросаны листы пергамента, свернувшиеся от жары. На дальнем конце, сияя, как адские врата, стояла кузница, размером с целый дом. В самом центре виднелась маленькая тень. Тень с искривленными ногами и в колпаке, волочащемся по земле.
Леший скакал между печкой и наковальней, с невероятной силой сгибая железные прутья. Лукаш наблюдал за тем,
