Рен улыбнулась в ответ. Ее сердце все еще стучало, как бешеное, но ужас постепенно отступал, превращаясь в волнующую легкость.
– Да ладно, их слишком легко убить, – сказала она так презрительно, как только могла. – Мне нужен настоящий вызов.
– Настоящий вызов? – переспросил Чарн. – К примеру, расправиться с целой стаей этих очаровательных тварей в одиночку?
Она ухмыльнулась.
– Я была бы не против, Чарн.
– Вот и отлично, – произнес он, кивнув в сторону деревьев на противоположной стороне.
Рен не спеша обернулась.
Стржигун был не один. Его стая постепенно собиралась на другом конце прогалины, высматривая свою добычу. Их конечности выгибались во все стороны. Все они были похожи друг на друга с небольшими отличиями: у одних были клювы, а другим недоставало глаз. Некоторые все еще напоминали людей, но имели перья, острые зубы и жуткие глаза, как у насекомых.
Чарн перенес вес тела на здоровую ногу. Риш выпустил когти и зарычал. Желудок Рен свернулся в тугой узел.
– Сколько их? – спросила она.
Стржиги мелькали между деревьев, появляясь и исчезая.
– Девять, – посчитал Риш.
– По три на каждого, – подытожил Чарн.
– Нечестно! – возмутилась Рен. – Я уже убила одного. К тому же я была приманкой.
– Если ты испугалась, – усмехнулся Риш, не сводя глаз со стржиг, которые начинали двигаться все более осознанно. – Я могу взять на себя четверых…
– Я не испугалась…
– Не хочу вас прерывать… – Чарн намеренно растягивал слова, сама изящность. – Но…
Стржиги бросились в их сторону.
Животные сошлись с чудовищами в центре прогалины. Сражение – если происходящее вообще можно было назвать сражением – оказалось очень коротким. И кровавым. Один из стржиг успел порвать ухо волка своим острым клювом. Чарн не остался в долгу и тут же перекусил чудовищу шею, обезглавив его. Когда все существа были мертвы, три зверя прошлись среди трупов и оторвали головы всем остальным. Это была грязная работа. К тому моменту, как они закончили, деревья были забрызганы кровью и Рен была красной с головы до хвоста.
Она размышляла о том, как давно собралась эта чудовищная стая. Рен не знала, каким образом происходило превращение, но большая часть стржиг раньше были людьми. Она подозревала, что они были жителями местного городка, которые ушли в лес, потерялись и, к сожалению, выжили. Чем дольше они оставались в живых, тем больше пропитывались злом, обитающим в этом лесу, и чудовищнее становились. Теплый ветер трепал одежду убитых людей. Рядом со стржигунами они выглядели почти… умиротворенно.
Рен передернуло.
Если подумать, когда-то все они были людьми. Было время, когда они были похожи на нее…
Чарн осматривал трупы, высунув язык из зубастой пасти. Он заметно устал и от этого прихрамывал еще больше.
– Я слишком стар для этого, – выдохнул он, рухнув на траву.
– Ты моложе меня, – ответил Риш, перекатываясь на спину и выгибаясь полумесяцем. Луч солнца прорвался сквозь густые ветви и лег на его живот. Чарн лишь хмыкнул и положил одну тонкую черную лапу на другую, стал заметен кусочек светло-серой шерсти, пометивший его поврежденную ногу.
– Чарн, Риш, – вмешалась Рен, стараясь не смотреть на мертвых людей. – Мы должны их похоронить.
Оба одновременно подняли на нее глаза.
– Пусть хоронят себя сами, – фыркнул Риш. – Не надо было сюда приходить.
– Я серьезно, – возразила Рен. – Они могут превратиться в стржиг.
Чарн и Риш переглянулись. Перекрестив лапы так, чтобы спрятать шрам, волк сказал:
– Мы не знаем этого наверняка.
– В том-то и дело, – ответила Рен. – Мы не знаем, почему они меняются. Я не хочу, чтобы завтра они восстали из мертвых и нам не пришлось бы вновь их убивать.
В последнее время по лесу бродило слишком много стржиг, и она не хотела, чтобы к ним добавилось еще несколько.
Риш явно сомневался.
– Ладно, – наконец сказал Чарн, поднимаясь на ноги. – Я тебе помогу.
– Спасибо, – ответила Рен, уступая ему дорогу.
Риш раздраженно прорычал, но все-таки присоединился к ним.
Они копали в тишине. Чарн помогал Рен сбрасывать трупы в ямы. Густые ветви деревьев ловили лучи вечернего солнца, словно в ловушку, и работать было невыносимо жарко. Теперь, когда они разобрались со стржигами, Рен немного успокоилась и заметила, что на нее будто давит душный воздух.
И днем и ночью лес кишел тварями, и не только стржигами. Здесь можно было встретить и других ужасных созданий. К примеру, мара садилась на грудь спящим и душила их до тех пор, пока они не погружались в вечный сон. Русалки топили людей в реках, а потом носили на себе их кожу. Ночницы высасывали души беспечных путешественников, заснувших слишком близко к их паутине. Псотники собирали глазные яблоки и прятали их в своих высоких гнездах.
Но не стоит забывать и про людей.
Они приходили редко. Возможно, то, что произошло с Чарном и тем охотником, вселило страх в их сердца. Если охотники и забредали в чащу – кто-то всегда добирался до них быстрее, чем Рен. Они погибали в когтях стржиг, русалок, ночниц, псотников и… по прихоти леса. Путались в корнях, застревали между стволами деревьев. Они уходили вглубь по тропинкам, тянущимся на многие километры, а потом не могли найти обратной дороги.
Несмотря на царивший хаос, это был лес Рен, и она любила его. Но даже если бы она и захотела уйти – она не была уверена, что лес ее отпустит.
Чарн закончил заваливать трупы землей. Его черный мех свалялся в грязи, и когда Рен провела лапой по своей морде, она обнаружила, что ее собственная шерсть стала сухая и липкая от крови. Стржиги тоже оставили свой след: кровавые следы на листве, разбросанные вокруг куски гниющей плоти. Деревья склонились к земле, трава поредела, а к поляне слетелись голодные слепни. Все кругом пропиталось запахом крови. Она пахла яростью, страданием и злом.
Это был запах тех, кто умер в этом проклятом лесу.
Рен прошиб пот. Вдруг она почувствовала, что больше не хочет здесь находиться. Не хочет быть испачканной в крови. Силы оставили Рен, и она снова стала человеком.
– Вижу, ты очень хочешь быть съеденной, – лениво заметил Чарн.
– Мне нужно искупаться, – сказала она. Кровь покрывала все ее тело, словно вторая кожа. – Я хочу все это смыть.
Риш уже чесал за ухом влажной от крови лапой. Он бросил на сестру быстрый взгляд, полный презрения.
– Или, – фыркнул он, – ты можешь просто быть нормальной и умыться языком, как все остальные.
– Будь осторожна, – крикнул Чарн вдогонку Рен, исчезнувшей за деревьями, – в реке полно русалок!
– Все в порядке, – послышался крик Рен. – Водник тоже там будет!
Чем дальше она уходила от поляны, тем сильнее преображался лес. Деревья становились ровнее, меняя свой темный цвет на золотисто-коричневый. Густые ветви словно расступались, пропуская солнечный свет. Гнилая труха уступила место зеленой траве, и Рен могла различить приглушенные голоса последних животных, осмелившихся остаться в лесу.
Она вдохнула чистый древесный
