в самом деле временно потерял их след — по крайней мере, ни по дороге в универ, ни из него никаких странных происшествий не случилось. Задавшись целью отыскать и допросить своего коллегу по непоняткам, Илья попытался было позвонить по оставленному Пони номеру, но ответа не дождался, и даже сообщения ушли в никуда. Может, все-таки надежный “кирпич” дал слабину, и телефон после принудительного купания просто не включился? Подумав, Илья решил не оставлять попыток прозвониться, но еще и попробовать поискать Дэша в местах его обычной дислокации. В частности, большим потенциалом обладала шаурмячная, листовки которой Пони раздавал чаще, чем остальных. Это легко можно было проверить по размокшей макулатуре в карманах Ильи.

Искомое место было где-то между Калужской и Проспектом Вернадского, судя по адресу, а, значит, можно было проверить по пути другие известные места обитания волшебных пони, по крайней мере, их часть.

Рассудив таким образом, Илья доехал до Октябрьской, где вышел и покружил по площади, обходя отдельные группки тусующейся молодежи, затем вышел к трамвайному депо, остро вспоминая недавние события, произошедшие именно здесь. До Университета отсюда стабильно и как минимум столько, сколько Илья себя помнил, ходило целых два трамвая — 14 и 28, причем на 28 было ехать дольше, но просто дождаться вагона и поехать было не так интересно и захватывающе, как попробовать самому вызвать немного страшноватое чудо, которое ему демонстрировал Дэш не так уж и давно, если подумать.

Илья поставил ногу на рельсы, чувствуя себя немного придурком, и тут же убрал, не уверенный в том, что все сделал правильно. Но тихо тренькнуло, и ярко освещенный трамвай с прочерком на табло возник практически прямо перед ним, затормаживая и едва не снося ему голову зеркалом. Передняя дверь гостеприимно распахнулась, и Илья, чувствуя себя едва ли не великим маго-кудесником, вошел внутрь. Дверь тут же закрылась, и, вопреки предыдущему опыту, трамвай просто тронулся и продолжил движение. Причина оказалась банальна: в салоне, кроме самого Ильи, находился еще один пассажир. И его бронзово-рыжие волосы и красный плащ не позволяли его спутать с кем-то другим.

Впрочем, вскакивать и нападать Шторм, кажется, не собирался: он сидел боком на одном из одинарных сидений в середине вагона и пристально смотрел на Илью своими колючими глазами, словно измеряя от и до в обещании сделать гроб точно по размеру.

— Привет, — сказал Илья, когда молчание стало совсем едким. Нашел-таки! Или не искал, и это все случайно? Он просто тоже вызвал трамвай, а Илья налетел на него, как кур в ощип?

— Аилис, — сказал Шторм сухим, словно отвыкшим от использования голосом такого тембра, который с равной вероятностью мог быть мужским и женским, — Аилис хочет поговорить с тобой.

— И ты здесь, чтобы меня к нему доставить? — с подозрением осведомился Илья.

— Вряд ли ты пойдешь без того черного, — совершенно справедливо рассудил Шторм, откидываясь на спинку сиденья и ни на секунду не спуская с Ильи настороженного взгляда.

— Это точно. Но “поговорить” это уже лучше. Нормальные люди с этого начинают.

— Ты…видишь тут людей? Да еще и нормальных? — очень сухо осведомился Шторм.

Илья фыркнул от неожиданности, давя неуместный смешок, и сказал:

— Резонно. Где назначена встреча?

Шторм несколько долгих секунд поизучал его, едва не поворачиваясь головой туда и сюда, не дать ни взять птица, потом наклонился вперед и выложил на сиденье напротив себя, развернутое в обратную сторону хода трамвая, четыре блестящих пластинки, испещренные мелкими царапинами.

— Четыре ключа. На тебя и твоего напарника. Два туда, два обратно. Покажешь ему — он подтвердит, что все честно. Приходите, как соберетесь с храбростью.

— Разве для разговоров нужна храбрость?

— Бывает, для разговоров она нужна больше всего, — строго ответил Шторм, поднимаясь на ноги. Он прошел мимо Ильи, едва не задев его краем волос и плаща, обдав запахом крови и металла и глухим рокотом изнутри реальности, остановился возле дверей. Трамвай покорно остановился, двери раскрылись, и Шторм сошел по ступенькам. Глядя ему вслед, Илья видел, как тот, ничем не отличаясь от любых других прохожих, неторопливо удаляется прочь по улице.

Трамвай продолжал стоять, двери не закрывались. Спохватившись, Илья поднес руку к ближайшему компостеру, дожидаясь чувствительного укола и забора крови.

Компостер высунул язык, облизываясь, и мелодично сообщил:

— Осторожно, вагон скоро тронется. Уважаемые пассажиры, будьте внимательным к вещам, оставленным другими пассажирами. Вагон следует по маршруту “14Д”, следующая остановка — Университет, конечная.

Илья понял намек, но собирать пластинки-ключи сразу не торопился. Ошибка могла стоить ему слишком дорого, поэтому он сел на место Шторма и наклонился над оставленными им предметами, изучая их и прислушиваясь к ним… и к себе.

Особых странностей визуально не обнаруживалось: обычные полоски металла, словно в самом деле заготовки для ключей, и даже, кажется, вовсе не железо или какой другой простой металл: больше было похоже на серебро. Хотя, если провести аналогию Третьих земель и их обитателей с народом холмов, то все логично, там уж точно любителей железа нет. А их золото превращается в листья, интересно, что происходит с серебром?

Илья покривил губы, достал пачку бумажных платков, взял одну салфетку в руку, толком не разворачивая, и осторожненько взял этой импровизированной прихваткой одну из пластин.

И ничего не случилось. Поэтому Илья завернул ее поплотнее в бумажку и таким же образом обошелся с остальными тремя, размещая их в глубинах своих практически бездонных карманов. Чего там только не было, если поискать. Наверняка нашлись бы не только ключи для дверей в иные миры, но и сами иные миры как класс. А, может, и особый тип домового — карманнОй. Илья хмыкнул своим мыслям, рассеянно представляя себе морду этого самого карманного, укоризненно выметающего из кармана труху от сломанной сигареты или обломки зажигалки. При этом карманный житель почему-то выходил очень похожим на его собственного кота. Видимо, по части укоризненных морд Мак был главным чемпионом в его жизни. Воспоминание о коте заставило резко захотететь домой со страшной силой, тем более, что для этого уже практически не надо было прикладывать никаких усилий: на Университете вышел, домой зашел. Но — нет. Кажется, в этом и заключался главный, но не воспетый подвиг любого героя: идти и делать то, что должен, даже когда ужасно хочется домой, к котику, и вообще ты уже почти туда пришел.

— Конечная. Просьба освободить вагон! — возвестил трамвай и остановился, тренькнув.

Илья с огромным неудовольствием исторг себя в раскрытые двери, насупился и пошел мимо купола станции, втайне лелея надежду, что Пони найдется где-нибудь тут, и никуда не придется больше ползти.

***

И он, словно ожидал только моего прикосновения, припустил вперед, а я — следом. Движение моего проводника оставляло за ним серую ниточку, которая

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату