«Ее жаль! Не надо!!»
Артур пытался поймать взгляд Эссилт. Достаточно было хотя бы встретиться глазами, достаточно было одного движения ресниц – и он властью Верховного Короля оправдает ее.
Достаточно взгляда…
Эссилт глядела в никуда.
Потом она подошла к огню.
Сархад намертво вцепился в проем своего окна. Сидхи не замечал, что по его подбородку течет кровь из насквозь прокушенной губы.
Он уже всё решил для себя. Если случится непоправимое – он в мановение ока долетит до нее, схватит, унесет…
С Мархом они потом договорятся.
Главное – он спасет ей жизнь.
Если случится непоправимое…
– Я, Эссилт, дочь Ангеррана, королева Корнуолла, клянусь, клянусь мудростью Аннуина и силою древних курганов, клянусь, что, насколько я в ответе за свои деяния, я никогда – ни телом, ни словом, ни помыслом – не изменяла своему мужу!
Тишина.
– Годится ли эта клятва, король Марх? – требовательно вопрошает Королева.
– Да! – хрипит он.
– Годится ли эта клятва, король Артур?
– Да, королева Изольда!
Она разворачивается к огню.
Две сотни собравшихся замирают, будто враз окаменели.
Кромка пламени: Эссилт
Это тот же самый огонь. Он ластился ко мне в зале у Сархада, как домашний зверек.
Он оплетал мои руки, будто плющ.
Он словно сторожевой пес – насмерть загрызет чужака, но лижет руку хозяина.
Ты лижешь мои руки, пламень.
Разреши, я возьму из тебя эту полосу железа?
Она разворачивается, держа металл в руках.
Делает шаг.
Другой.
Третий.
Еще. Еще.
И наконец бросает ало-багряное железо в траву.
Вытягивает вперед девственно-белые руки. Ни ожога. Даже нет следов копоти.
Оглушительное шипение остывающего металла взрывает тишину.
И тотчас раздаются крики… нет, вопли радости.
Они кричали все – так, будто их жену или дочь сейчас оправдали. Они обнимались, будто это они победили, и плакали от счастья.
Но этот рев восторга перекрыл рык короля Марха.
С обнаженным мечом в руке он встал подле жены и рявкнул так, что радостный гомон сразу стих:
– Кто из вас еще готов усомниться в верности моей королевы?! Пусть подойдет, пусть поднимет это железо! Пусть сделает это немедленно! Иначе – любого, кто еще посмеет сказать хоть слово о ее неверности, я назову лжецом, и тот, кто ложью бесчестит королеву, заслужит позорную казнь!
Воители смущенно замолкли.
Железо выжидательно шипело… уже не в траве, уже на земле – трава скукожилась и опала пеплом.
Артур подошел к ним. Меча обнажать не стал, но голос Верховного Короля прогремел так, как в недавних битвах с саксами:
– Сомневается ли хоть один в справедливости этого суда?!
Железо шипело уже тихонечко – но всё еще очень убедительно.
Ответом Артуру была тишина. Морвран кусал губы и хотел бы оказаться на другом конце Прайдена.
– Смертная казнь тому, кто когда-либо осмелится сказать дурное слово о моей королеве! – потребовал Марх.
Артур молча кивнул.
И только теперь Эссилт позволила себе потерять сознание.
* * *Вечером Артур зашел к владыкам Корнуолла. Марх сидел у ложа жены и при виде Верховного Короля приложил палец к губам: спит, не буди.
Артур кивнул и разжал ладонь. Там лежало черное кольцо. Марх встал… но тут Эссилт открыла глаза.
– Проснулась? – виновато улыбнулся Артур.
Королева приподнялась, глянула в окно, пытаясь понять, сколько же времени прошло.
– Вечер, – ответил Марх на незаданный вопрос. И предпочел уточнить: – Того же дня.
Она наклонила голову, еще не очень вернувшись в реальность.
– Я принес тебе твое кольцо, – сказал Артур. Подошел, протянул его королеве.
– Спасибо.
Верховный Король уселся в кресло и не без удовольствия заговорил:
– Если вас интересуют последние новости Каэр-Лундейна…
Марх приподнял бровь, Эссилт заметно оживилась.
– Я понимаю, – продолжал Артур, – что приносить свежие сплетни пристало мальчишке-слуге, а не мне, но, думаю, вам будет приятно узнать…
– Не томи! – потребовал Марх.
– Над Морвраном смеются все. Люди и нелюди. Знать и простолюдины. Ты, королева, уж очень метко обвинила его. Да еще и кольцо…
– А что с кольцом? – не поняла Эссилт.
– Мало того, что подозрения Морврана оказались ложны – он ведь не осмелился поднять твое кольцо. Не рискнул прикоснуться к нему. Так это или нет – уже не важно. Весь двор говорит о том, что Морвран испугался кольца Сархада.
– А я хотел его убить… – задумчиво проговорил Марх. – Но так даже лучше. И как ты с ним поступишь?
– Друзья мои, – вздохнул Артур, – к сожалению, никак. Он – дед Мерлина. И он мне нужен. Это воин, каких поискать. А у нас – война с саксами. Это до вашего Корнуолла они доплывают раз в сто лет… а на наших восточных рубежах каждый год…
Марх кивнул, а Эссилт спросила:
– Морвран – дед Мерлина? Он – отец Мирддина? Фросина? Он?!
Не то чтобы Эссилт не знала этого раньше – но в Аннуине имя Морврана немногое значило для нее. Сейчас же, столкнувшись с ним, она никак не могла свести воедино образ Фросина – доброго и отзывчивого, но так старательно притворяющегося негодяем, и Морврана, полной противоположности… сыну?!
И еще королеве не давал покоя один вопрос: какой же женщине так не повезло с мужем? с любовником? с… насильником?!
* * *Морвран, позеленевший от злости, помчался на поиски виноватого. Как ни странно, виноватым он сейчас считал не Сархада (видимо, чутье удерживало его от появления в замке Рианнон, где бы Морскому Ворону не был рад никто!), а… Мирддина.
Подлого предателя, который обещал связать Сархада заклятьем – и не сдержал слова.
Морвран рыскал по дорогам людского и нелюдского Прайдена, ища сына.
Мирддина не было и следа. Но Морврана догнал отвратительного вида карлик, оседлавший свинью. На древнего нелюдя он не обращал внимания, бормоча под нос очередную околесицу:
– В мокрую рань поднялся Морвран, врала рвань, прела дрянь, рвал враль, мертв вран…
Морской Ворон хотел было огреть уродца плетью – но тот престранным образом вырвался вперед и зарысил на своей хрюшке вне досягаемости удара.
Сын Керидвен решил не обращать внимания на этого дурацкого попутчика и снова воззвал к Мирддину.
– Хруст льдин, мир един, мертв один, дин-дин-дин… – протараторил карлик, будто услышав безмолвный призыв Морврана.
– Ты знаешь, где Мирддин? – Морвран подскакал к нему.
– Кто в этом мире осмелится сказать: «Я знаю»? – философски изрек Фросин. – Поистине, лишь тот, кто не ведает ничего. Ибо знающий не говорит, а говорящий не знает.
– Где он?! – рявкнул Морвран.
– Взгляни вниз, о могучий. И ты узришь его. Ибо под копытами твоего коня – дорога, а Мирддин – это все дороги Прай… ай… ай!
Это Морвран таки смог хлестнуть его плетью.
– Где?!
Карлик внезапно оставил все свои ужимки и ясным, спокойным голосом произнес:
– Он с тобой, сын Керидвен. Ибо всегда с тобой его ненависть. Или ты забыл, как при первой встрече он сказал, что хочет убить тебя? Правда, он кое-что добавил к этому…
Срез прошлого: Морвран и Мирддин
Когда Морвран вернулся в замок своей матери, он увидел играющего на берегу мальчишку лет шести на вид. Щенок заметил снижающегося Ворона, распрямился и встретил Морврана словами: «Здравствуй, отец».
– Это твой сын, – вышедшая из замка Керидвен прижала мальчика к себе, словно хотела защитить внука от сына.
– А… кто его мать? –
