Я сейчас силен настолько, что мог бы, кажется, весь Прайден поднять… но это потом. То есть не Прайден поднимать, а давать волю силе – потом. Сейчас войны нет, я слышу. Время для силы еще не пришло. Сейчас спят курганы темные. Пусть курганы немного поспят. Еще успеем навоеваться.
Сейчас я просто хочу пройтись по земле. Ощущать травы и влажную почву под босыми человечьими ногами. Никакого конского облика. Никакого бега по мирам. Медленно идти, вслушиваясь в запахи, дыша соленым ветром.
Я сын богини. Я вырос в морских волнах. Я бился с Кабаном и победил, я любил Скатах и был одарен могуществом.
И лишь обретя ту мощь, которой позавидуют иные боги, я могу сказать, что это великое счастье – быть человеком.
Выбрать это самому.
* * *Марх с наслаждением пересек пролив, отделяющий земной Скай от берега, – пасынок Манавидана и безо всякого чародейства плавал великолепно.
Вышел на берег, нарыл съедобных корней, поел.
И вслушался в землю – играть в то, что ты обычный человек, было очень приятно, но в Прайдене война, и бренину Аннуина сейчас не время расслабляться.
Война?
Нет.
Всё было мирно. То есть – не всё, что-то не так… но битв нет, это точно.
Значит, можно еще немного отдохнуть по-человечески. Идти пешком, а не скакать по-над мирами.
Он уходил всё дальше в холмы Альбы и уже думал о том, чтобы найти лог посуше и там заночевать, как вдруг увидел внизу костер. И одинокую фигуру подле.
Марх поспешил спуститься.
Шел он почти бесшумно, а человек у костра сидел спиной, и сын Рианнон уже хотел окликнуть его, как вдруг бритт обернулся со словами:
– Здравствуй, король Марх.
Тот остановился:
– Ты меня знаешь?
В голосе незнакомца звучала улыбка:
– Да и ты меня. Последний раз мы виделись в Каэр-Ллуде.
Марх всмотрелся – это было непросто: бритт сидел спиной к огню, отчего темный абрис его тела золотился по самому контуру.
Низкорослый – Марху не более чем по плечо, а сын Рианнон отнюдь не мог похвастаться ростом. Узок в плечах. Если бы не голос и не спокойный, уверенный тон, выдающий мужа, прожившего много лет, – его можно было бы принять за подростка.
Но нет, это не мальчик. Это один из круитни, древнейшего народа Прайдена. При свете наверняка будет видно, что всей одежды на нем – килт, тело покрыто рисунками, нанесенными синей вайдой, и на шее его – золотой торквес вождя.
Марх присел у огня, спросил:
– Ты говоришь: «последний раз»? А где и когда был первый?
Пикт снова улыбнулся:
– Меня зовут Ирб. Не помнишь? Совсем?
Кромка времен: Ирб
Короли Альбы приходят и уходят… они как листья на дереве. То синие от вайды круитни, то рыжие скотты. Мудрые и нет, властные и глупые, жестокие и… гм, жестокие по делу. Без жестокости не останешься королем, а свой король, каким бы он ни был, всегда лучше захватчика.
Век короля недолог, и потому так сладок он. Они торопятся погибнуть в боях. Не помню короля, умершего от старости.
Они как листья на дереве, а я – его ствол.
Я хорошо помню Мейрхиона, рыжего пирата. Из пиратов иногда получаются хорошие, просто превосходные правители.
Во всяком случае, самый верный способ обезопасить себя от пиратов, – это завести своего.
Марх сощурился. Что-то очень дальнее всколыхнулось в его душе. Еще до жизни в море…
Но вслух он сказал:
– Прости, но не помню.
– Зато я помню, – снова улыбнулся Ирб. – Я помню тебя ребенком. Я был советчиком твоего отца.
Он протянул Марху бурдюк:
– Выпей.
Тот отпил:
– Вкуснотища. Откуда? Что это?
– Это вересковый мед. Сам варю. Нравится?
– Еще бы! Никогда не пил ничего подобного.
– Вот уж не удивительно, – Ирб помрачнел. – Из вереска напиток забыт давным-давно…
Марх тоже посерьезнел, вслушался:
– Ирб, ты ждал меня. И не затем, чтобы угостить медом или напомнить мне о светлых годах детства. Зачем ты встречаешь меня?
Круитни вздохнул:
– Ты пей, Марх, пей. Этот мед крепче, чем кажется. Тебе сейчас надо хорошо выпить.
– Говори! – рявкнул бренин Аннуина.
– А ты послушай Прайден.
– Но ведь войны нет, я же знаю!
– Нет, – кивнул Ирб. – Сейчас войны нет.
– Она… была?! За то время, что я провел у Скатах?
– «То время»… Сколько, по-твоему, прошло времени, Марх?
– Месяц… нет? Сколько?
– Три года, – горько вздохнул Ирб. – В Каэр-Ллуде мы виделись три года назад.
Кромка прошлого: Ирб
Пей, Марх, пей. Выслушивать такое без хмеля – слишком жестоко.
Этот равный богам римлянин пришел через год. Войск у него было вчетверо больше против прежнего. И сила его возросла… нечеловеческая сила.
Ты, Марх, рожден богиней. Этот римлянин – людьми. Но божественной силы в нем больше, чем в тебе. Думаю, ты об этом знаешь. Иначе зачем бы ты пошел к Скатах?
Да, конечно, рассказываю дальше.
Касваллаун вышел против него. Войск у нас было не меньше, но наш бренин не рассчитывал на битву. Бритты нападали, удирали, снова нападали… за собой они сжигали всё.
Как римляне смогли прокормить свою армию – я не знаю. Касваллаун не оставлял им ни зернышка. И любой отряд, который римляне высылали вперед, был перебит.
И всё-таки они шли.
Срез прошлого: Касваллаун
Итак, они вышли к Каэр-Ллуду. Вышли, несмотря ни на что. И завтра попробуют захватить броды.
Добраться сюда по воде они не смогли: я недаром приказал вбить колья в дно реки. И корабли римлян как-то слишком удачно на них напоролись… а прилив потопил то, что не доделало острое дерево.
Вран, это ты помог с рекой? Я давно не верю ни в удачу, ни в случай – и если река подле твоего города вдруг топит вражеские корабли, то я почти не сомневаюсь: это была твоя сила. Ты помог не мне, убийце твоего сына. Ты помог Британии.
Я бы на твоем месте сделал то же самое.
Ты мне, разумеется, не ответишь, твоя ли воля заставила реку погубить римские суда. Ты не станешь разговаривать с убийцей сына. И я не стремлюсь говорить с тобой. Мы же не деревенские соседки, чтобы болтать. Мы кровники… кровные враги друг перед другом и почти кровные побратимы перед Британией. Хитрое это слово – «кровник».
…И уж всяко смешалась кровь, которую ты и я пролили за Британию.
Бендигейд Вран, вечный Верховный Король Британии, ответь мне лишь на один вопрос: почему нет Марха?!
Он любит Британию, как я и ты, он обещал мне войско жрецов… ТАК ПОЧЕМУ ЕГО НЕТ?!
Я бы скорее поверил в то, что Манавидан нам поможет, чем в то, что Марх нас предаст!
…Молчишь. Да, ты прав: это неважно. Это уже неважно. Какие бы причины ни задержали Марха – его нет. Он не смог сдержать слова.
Римляне были разбиты рекой, но большая часть их войска прошла по суше.
И завтра они пойдут на штурм бродов.
Всё остальное уже не имеет смысла.
– И что?! – Марх едва ни прожигает Ирба взглядом.
Пикт вздыхает:
– Ты помнишь Андрогея?
– Нет. Кто это?… впрочем, погоди. Он племянник Врана, так?
– Так, – снова вздыхает круитни.
– И что
