Марх же лучше Сархада, а, Галлкоэд?
Ты согласен послужить ему?
Я не задал тебе вопроса, но ответ мне уже известен.
Утром Друст вышел из хижины – и замер. На поляне стоял… Черный.
Мальчик сначала даже отшатнулся от испуга, но – незнакомец отнюдь не угрожал, не нападал… да и черным он не был. Тоже сидхи, одетый в красное и багровое, косы цвета меда, и если бы не надменность во взгляде, то он бы показался даже красивым.
– Этот воробышек и есть сын бренина Аннуина? – осведомился он.
Друст возмутился:
– Здесь нет ни воробышков, ни детей Аннуина!
Тот недобро усмехнулся:
– Когда юный господин научится хоть чему-то, тогда и придет время для гордости.
Мальчик понял, учтиво поклонился:
– Да, наставник.
– Вы уже познакомились, – довольно сказал Колл, выходя следом. – Друст, это Галлкоэд. Он великий мастер меча.
Ллаунроддед ничего не имел против перерыва в занятиях. Он сказал Друсту, чтобы тот каждый день разговаривал с арфой (именно так он и выразился, и мальчик его отлично понял), благосклонно кивнул Галлкоэду (тот мигом растерял всю свою спесь) – и исчез. Как туман развеялся.
И для сына Ирба начались дни утомительных тренировок.
«Черный» ничем не походил на «Белого». Язвительный, не упускающий возможности поиздеваться над каждым промахом мальчишки… Да и вожделенные занятия настоящим воинским делом оказались гораздо скучнее того, что придумывал Ллаунроддед.
Только по вечерам Друст отдыхал в обществе арфы, Колла и Хен Вен.
– Неинтересно… – бурчал Друст себе под нос. – Заставляет вертеть тяжелую палку – и всё.
Колл молча пожимал плечами.
– И вообще, – продолжал досадовать мальчик, – глупый он, Галкоед этот.
– Кто-о?!
– Галкоед.
Колл молча отвесил воспитаннику тяжелый подзатыльник. На самом деле эрл-свинопас с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но показать этого Друсту было нельзя.
Друст сосредоточенно вертел тяжелую палку, плечи начинали ныть, рука устала, Галкоед был невыносим – и единственным хорошим сегодня оказалось отсутствие наставника. Иначе бы (Друст не сомневался!) тот давно бы и так, и сяк, и еще вот этак высмеял бы его.
В общем, жизнь не удалась.
Друст с тоской вспоминал то время, когда он просто гонялся за Хен Вен. Он бы с удовольствием променял все болота и все буреломы на это вот учение…
– Зачем ты мучаешься? – услышал он негромкий знакомый голос.
Мальчик обернулся. За его спиной стоял Ллаунроддед.
– Я давно здесь и наблюдаю за тобой. Ты переживаешь так, что даже не услышал моего прихода. Для чего?
Сидхи недоумевал совершенно искренне.
Друст развел руками:
– Ну… я же должен учиться мечу. Вот и…
– Я не спрашиваю, – отвечал Белый, – зачем ты тренируешься. Я не понимаю, зачем при этом страдать.
Теперь пришел черед Друста удивляться.
– Дай сюда, – Ллаунроддед требовательно вытянул руку. Друст дал ему свою палку.
Сидхи взмахнул ею несколько раз, проделав те самые движения, которые так изводили сына Ирба. Друст восхищенно вздохнул – так красиво это вышло. Не то что у него…
– Сделано правильно, в руке лежит удобно. Тяжеловато, на мой взгляд, но ваши, человеческие мечи такие и есть. Так ответь мне: для чего ты так злился?
Друст закусил губу. Он мог бы ответить, почему злится… Но – «для чего»?
– Тебе не нравится Галкоед, я понимаю…
– Откуда?! – перебил его Друст.
– Ты удивляешь меня, малыш. Ты сам отлично слышишь, что думает река и лес. Отчего же мне не услышать, как ты дразнишь этого юношу? Все деревья на этой поляне, каждая травинка кричит о том, как ты честишь его Галкоедом. Кстати, очень точное прозвище, – сидхи улыбнулся бледными губами.
Друст охнул:
– Он же узнает… он съест меня тогда.
Ллаунроддед снова улыбнулся – ласково:
– Не думаю. Он слышит только себя. А я не проболтаюсь. По крайней мере, пока он тебя учит.
Кромка меча: Ллаунроддед
Но довольно пустых разговоров, мальчик. Ты не ответил на мой вопрос: зачем ты злишься?
Ты не можешь ответить на него.
Галкоед виртуозно сражается, но, похоже, совсем не умеет учить. М-молодежь… птенцы гнезда Сархадова…
Друст, тебе никто не объяснял, что правильное движение должно приносить радость. Это как с арфой – только найти надо не мысль и не чувство, а легкость. Когда меч – или пока что эта палка – пойдет сама, потеряет вес, когда боль уйдет и из плеча, и из локтя, а вместо нее придет радость, и тело запоет, и будет хотеться двигаться в этом ритме еще и еще, – вот тогда знай, что ты овладел приемом.
Нечто подобное ты испытаешь, когда познаешь женщину.
Только меч не изменит тебе никогда. В отличие от.
Радуйся, Друст. Отдайся ритму и растворись в нем.
Овладевать искусством меча – это счастье. Здесь так легко отличить правильное движение от неверного. Никакой наставник не нужен.
Всегда доверяй радости, Друст. Она не обманет. Если то, что ты делаешь, приносит тебе счастье, – ты на верном пути. Если нет – ты совершаешь ошибку.
* * *– Сегодня Хен Вен останется дома, – сказал как-то Колл.
Друст удивился, но промолчал.
– Дома, – добавил Свинопас, – потому что на ее шкуру уже смотреть страшно. Там столько колючек и веток застряло, что она не на свинью, она уже на сумасшедшего ежа-переростка похожа.
С этими словами Колл сунул в руки Друсту гребень, сам взял другой и пошел в закут.
– Давай причесываться, – ласково сказал он, потрепав Хен Вен. Та удобно улеглась, подставляя цирюльникам бока и спину.
– Шерсть с гребня складывай в мешок. Отдадим лесным девам, они соткут из нее тебе новую одежду. А то ты сам выглядишь…
– …как сумасшедший еж-переросток? – осведомился Друст.
Колл хмыкнул, но для порядка отвесил воспитаннику символический подзатыльник, слегка взъерошив волосы.
Вычесывать свинью было занятием долгим, располагающим к беседе. И Друст спросил:
– Наставник, а кто такой Ллаунроддед? Кто он – на самом деле?
Кромка времени: Колл
Ты огорчишься, малыш, но мой ответ: не знаю. То есть кое-что мне известно, но это только слухи и легенды.
Легенды есть не только у смертных. Они есть и у нас. Легенды о тех, кто старше нас настолько же, насколько мы старше сегодняшних людей.
Мне о нем рассказывал один из наших Старейших – Орел из Гверн-Абуи, и знаешь, как он начал свой рассказ? «Я слышал эту историю, когда был молод. Тогда я прилетал каждый день точить когти об огромный валун, а ныне он сточен до основания». Так что, Друст, деяния Ллаунроддеда отделены от нас несколькими жизнями бессмертных.
Сам же он не расскажет, ты правильно понял. Ведь ты даже и не пытался расспрашивать его?
О нем говорят, что он пас стадо Нудда.
Что? Ты не знаешь, кто такой Нудд?
Малыш, по-настоящему этого не знает никто. Лишь единицы спускались к нему, как некогда Ллаунроддед и уже в наше время – Сархад Коварный.
Не перебивай! Тебе рассказывать о Нудде или о Сархаде?!
Так вот. Нудд – это преисподняя. Его иногда называют владыкой преисподней, но я что-то не слышал, чтобы кто-то видел Нудда. Я сомневаюсь, что у него есть облик. Впрочем, даже под страхом смерти я не пошел бы
