Марх шел один, без свиты – и не подозревал, что сила бренина Аннуина окутывает его как мантия, и что людям мнится толпа призраков, идущих за королем. Мужчины с оленьими рогами, девы невиданной красоты, крылатые дети, еще кто-то… не разобрать.
Перед Мархом расступались – и в нижнем городе, и в верхнем, и во дворце.
Сын Рианнон прошел в главный зал. Верховный король сидел на троне – но встал ему навстречу.
– Приветствую тебя, Марх, король Корнуолла, – прозвучал голос Касваллауна.
Он приветствовал первым, хотя и по законам мира людей, и по знатности в ином мире следовало поступить иначе. Но сын Бели видел, что Марх не рад встрече… а ссориться с одним из своих королей бренину Прайдена не стоило.
Ссориться с бренином Аннуина – тем более.
– Я приветствую тебя, Касваллаун, сын Бели…
Марх смотрел в стену. Сглотнул. Договорил:
– …бренин Прайдена. Я пришел принести тебе клятву верности.
Касваллаун подошел к нему. Дитя небес, он был высок ростом и златовлас; черты его лица, тонкие и острые, напоминали профиль хищной птицы.
– Ты – из дома Ллира?
Тот молча кивнул.
– Тогда ответь мне на один вопрос, король Марх: когда на Прайден нападут враги, встанешь ли ты со мной плечом к плечу против них?
– Да.
– И в этом ты можешь поклясться?
– Бендигейд Вран свидетель моим словам.
– Хорошо. Иной клятвы и иной верности мне от тебя не надо.
* * *Марх снова спустился в подземелья Каэр-Ллуда. Присяга Касваллауну оказалась делом гораздо менее долгим и неприятным, чем ожидалось, но всё-таки, всё-таки…
Он ничего не стал говорить Врану. О присяге Вечный Король уже знает, а о том, что Марх чувствовал при этом – да что он, трепетная дева, чтобы о своих чувствах рассуждать?
Огромный череп молчал тоже. Но молчал по-доброму, понимающе. Так, что слова и не нужны.
Ворон неподвижно сидел в пустой глазнице.
От этого странного разговора Марху становилось теплее на душе. И вспоминалось что-то из раннего детства, бывшего века назад: исполин с волосами цвета солнца сгребает его в охапку огромными лапищами, и мальчишка хохочет – даже не от радости, а от ясного ощущения, что с ним ничего страшного, ничего дурного, ничего обидного случиться не может. Никогда.
«Ты помнишь своего отца?» – услышал он вопрос Врана.
– Почти нет. Огромный рыжий ирландец… то есть это тогда он мне казался огромным. Один из королей Дал Риады, северной страны сотен островов. Я это понял потом, когда мы с Манавиданом веселились в тех водах.
«У Эрина для тебя есть подарок, сын Мейрхиона».
– Подарок?
«Взгляни на запад. Видишь ли ты что-нибудь?»
Марх обернулся к западу (где в этом мраке стороны света, он не мог объяснить – но ощущал явственно), вгляделся в темноту.
Там двигалось светлое пятно. Сначала – просто точка, но вот уже можно разобрать, что это две белые птицы, и между ними что-то блестит… Говорят, над героями Эрина часто летают птицы, скованные золотой цепью попарно.
– Птицы из Ирландии?
«Смотри внимательно».
Они действительно были соединены золотом. Но не цепочкой. Две белые птицы несли в клювах длинный волос.
Марх протянул руки крылатым вестницам, они уронили волос ему в ладони – и, хлопая крыльями, умчались на запад. В свою страну.
Кромка легенды: Бендигейд Вран
Ты всё правильно понимаешь, Жеребенок. Это волос твоей невесты. Она еще не родилась, но поверь: это самое большое сокровище, которое Эрин может подарить Прайдену.
И самое большое счастье, которое будет в твоей жизни.
Ни у кого из королей Прайдена не будет столь могущественной супруги.
Ты знаешь: в Эрине женщины обладают великой силой. Им повинуется земля, они наделяют королей властью. Эрин редко делится величайшим из своих богатств – королевами, но тебе предназначена одна из них.
Дождись ее, Жеребенок. Вокруг тебя будет много красавиц – но не разменивайся по пустякам.
– Как мне благодарить тебя? – тихо произнес Марх.
«Не меня, – отвечал Вран. – Себя. Судьбу. Ты сам творишь ее – и на достойные поступки судьба отвечает тебе дарами».
– Всё равно: спасибо.
«Доверяй и дальше самому себе, Жеребенок. Ты умеешь жить сердцем – так не разучись этому искусству потом».
– Постараюсь.
Марх вплел золотой волос между нитями своей туники. Улыбнулся:
– Кажется, я уже готов полюбить мою ирландскую невесту.
«Не разлюби ее. Она родится еще не скоро».
Марх снова улыбнулся.
«А теперь прощай, Жеребенок. Больше тебе нечего делать здесь. Не о чем спрашивать меня. Ответы на все вопросы ты найдешь в своем сердце – или не найдешь вовсе».
– Мы больше не увидимся?
«Не в этой жизни».
Марх низко поклонился:
– Прощай, Вечный Король Прайдена. Благодарю тебя.
* * *Теперь, когда Марх стал королем перед лицом обоих миров, теперь, когда его воцарение произошло много быстрее и легче, чем ожидали, теперь всему Аннуину верилось, что эти удачи – лишь начало будущих побед.
Аннуин. Мир волшебства, существующий где-то рядом с миром людей, а где-то – безмерно далеко от него. Мир, где властвует Рогатый Король – Араун, и его супруга – та, что древнее и могущественнее любых богинь.
Мир, становящийся домом для многих богов, – но живущий своей жизнью. И боги в нем – не более чем люди, возводящие торфяные хижины на развалинах древних замков.
Только в Аннуине не было развалин. Древняя сила здесь могла уснуть, но не исчезнуть. И как земля, даже заброшенная пахарями, колосится ячменем, так и Аннуин, даже теряя могущество, продолжал питать магией богов, Древних, волшебных существ… всех. Даже людей, не боящихся прикоснуться к его силе.
И с утратой священного стада могущество Аннуина стало подобно обмелевшей реке, не более.
Араун устроил пышную встречу второму королю Аннуина. Сам Рогатый Король вышел встретить сына Рианнон – и вместе с ним Марха приветствовали все: Древние, боги, ослепительные в своей красоте сидхи, неказистый Малый Народец, безликие чудища болот и чащ… все ждали, что юный и могучий король вернет их миру утраченные силы, пригонит назад хрюкающее воплощение чародейства, и всё станет как раньше, и еще лучше.
И чаша волшебства наполнится до краев.
Рианнон с гордостью глядела на сына: этот – не чета Придери, этот не потерпит поражений! Араун светился так, что кончики его рогов блестели золотом: этот человеческий бренин вернет священное стадо! Все радовались, и Марх начинал гордиться их гордостью и ликовать их торжеством…
Посреди всеобщего веселья раздался голос:
– Исполни просьбу мою, король Марх!
– Исполню! – радостно ответил бренин Аннуина.
Кромка беды: Рианнон
Да за что же эта напасть! Мало мне было Пуйла, который в день свадьбы точно так же невольно пообещал меня в жены моему врагу!
Марх, ты же не его сын! Почему ты повторяешь его ошибки?!
Почему торжество лишает тебя разума, и ты готов вслепую исполнить желание первого встречного, не подозревая, кто это и о чем он попросит тебя?!
Или это присуще всем людям – ослепление в миг удачи? И ты, мой сын, ты –
