Вернувшись в дом Хемсворт, Адриан увидел Ройса на крыльце в окружении их пожитков. Он напоминал человека, выброшенного на необитаемый остров.
– Что еще ты натворил? – поинтересовался Адриан.
– Ничего, – ответил Ройс, поднимаясь и кидая ему его седельную суму. Он ткнул большим пальцем через плечо. – Пришел новый жилец, и Эвелин пожелала избавиться от меня и наших вещей, чтобы ее не беспокоить.
– Ее?
– Ага. – По лицу Ройса блуждала странная ухмылка, в которой изумление мешалось с весельем. – Новый жилец – мир с ребенком, что рассказала нам об этом месте.
Адриан сунул в ухо мизинец и демонстративно покрутил там, прежде чем вытащить и произнести:
– Прости, мне показалось, ты сказал, что Эвелин сдала комнату мир?
Ройс кивнул.
– Понятия не имею, как ей это удалось. Наверное, выследила. Полагаю, она прожила здесь всю жизнь и хорошо знает этот город. Старуха полна сюрпризов.
Ройс кинул сумку на спину лошади, но прежде чем закрепить ее, поднял стремя на луку седла, чтобы проверить подпругу.
– Ты серьезно? – Адриан прислонился к Плясунье, недовольно качая головой. – Тебе нужно проверять? Считаешь, я не умею седлать лошадей?
Ройс провел пальцами по ремню, проверяя натяжение:
– Да.
– Ты должен научиться доверять людям, Ройс!
Напарник опустил стремя, ничего не поправив.
– Нет, не должен.
Они закончили крепить сумки. Лошади нетерпеливо били копытами, выражая желание поскорее пуститься в путь. Молочник вновь развозил свои кувшины, цветочница ходила от двери к двери с корзиной свежих пурпурных анютиных глазок. Всего один день – и город вернулся к привычной жизни.
Адриан сел на Плясунью и взял поводья, но Ройс медлил. Он закрепил сумки, однако продолжал смотреть на окно их бывшей комнаты.
– Что-нибудь забыл?
– Ковер.
– Какой ковер? Нет, подожди… Ты шутишь?
– Он отлично пролез бы в окно и почти бесшумно упал бы на мостовую. – Ройс оглядел улицу. – Здесь не бывает стражников. Готов спорить, мы бы продали его в Новом Гур Эме за пять, а то и шесть золотых.
– Я уезжаю. – Адриан подстегнул Плясунью, но потом замер.
– Что? Тоже думаешь о ковре?
Адриан внимательно посмотрел на него:
– Нет. – Он показал через улицу на маленькую курносую собачонку, которая сидела на клочке недавно вскопанной земли. – Наверное, бродяжка. Я постоянно встречаю эту собаку. Жаль, у меня нет еды.
– Она не бродячая, на ней ошейник, – возразил Ройс, не отрывая взгляда от собачонки. Затем его глаза сузились, на лице отразилось изумление. – Это невозможно.
– Что именно?
Ройс перешел улицу.
Он славился своей ненавистью к собакам, и, решив, что Ройс причинит животному вред, Адриан спешился и кинулся за ним. Он догнал напарника, когда тот нагнулся, чтобы изучить ошейник шелудивой собачонки.
– Поверить не могу! – воскликнул Ройс.
– Во что? – спросил Адриан.
– Это Мистер Хиппл.
– Нет!
Ройс кивнул:
– Собака леди Мартел. Та, что подняла тревогу в поместье Хемли и едва не прикончила бедного стражника Ральфа. Как эта собачонка тут оказалась?
Адриан оглядел неопрятное поле с покосившимися столбиками.
– Это кладбище для бедняков. Вероятно, здесь могила леди Мартел.
– Леди Мартел не может быть похоронена на альбурнском кладбище для бедняков. Она жена богатого меленгарского лорда.
– Но разве Пак не упоминал о дневнике, принадлежавшем монаху по имени Фалкирк? – спросил Адриан.
– Нет. Он сказал, что дневник был написан неким Фалкирком, а она получила его от монаха.
– Странно. Интересно, что она здесь делает и как умерла. – Адриан печально посмотрел на собачонку. – Верный друг. Я слышал истории о подобных случаях. Собака так привязывается к хозяину, что ждет на его могиле, когда он вернется. Некоторые так и ждут до самой смерти.
Ройс глядел на собаку и на могилу.
– Может, нам следует взять Мистера Хиппла с собой? – предложил Адриан, наклонившись к собачонке.
Маленькая дворняжка с плоской мордой и загнутыми ушами огрызнулась.
– Или нет.
Они вернулись к лошадям и взобрались в седла.
– Может, Эвелин возьмет пса к себе, – с надеждой произнес Адриан.
– Или его раздавит фургон молочника. Не знаю, какая участь хуже, – откликнулся Ройс.
На улицах было так же людно, как в день их приезда, но на сей раз толпа двигалась в одну сторону: из города. Подобно Ройсу и Адриану, все покидали Рошель, направляясь по домам. Спустившись с холма, они увидели, что площадь убрана. Стучали молотки у дверей галереи, колокола Гром-галимуса вызванивали время, однако ни один лоточник не разложил свой товар. Вместо них груды цветов окружали пустой пьедестал, на котором прежде стояла семнадцатифутовая статуя Новрона. Венки, свечи и нежные портреты мешались с охапками свежих цветов. Странно, но между мемориалами слугам и аристократам не было границы. Ничто не отделяло избранных от простолюдинов. Подобно смерти, скорбь объединила всех и стерла различия.
– Не могу сложить все это воедино, – признался Адриан, пока они ждали своей очереди за тремя семейными фургонами, чтобы перебраться по мосту на Губернаторский остров. – Почему чтение дневника монаха, жившего несколько тысяч лет назад, убило леди Мартел и Вирджила Пака? Вероятно, древний призрак хочет вернуть себе дневник. Что приводит на ум очередную загадку.
– Какую?
– Кто убил Эразма Нима?
Ройс пожал плечами:
– Голем, надо полагать.
Адриан покачал головой:
– Только Виллар, Грисвольд и Эразм знали, как пробудить голема. Ты гонялся по крышам за Вилларом, когда погиб Эразм.
– Значит, это был Грисвольд.
– Нет. Он убежал с кладбища. И кроме того, эти двое были друзьями. У него не было причин убивать Эразма.
– У меня тоже есть друг, и я постоянно хочу убить его, – невозмутимо сообщил Ройс.
– А, значит, ты признаешь, что мы друзья?
– Я ни слова не сказал про тебя. Не будь столь самонадеянным.
Фургон перед ними медленно тронулся. Они находились у края моста, где большая горгулья, рядом с которой когда-то стоял Ройс, по-прежнему охраняла вход на Губернаторский остров.
Адриан оглядел море теснящихся башен и гротескных статуй, над которым возвышались шпили собора. Даже днем высокие здания отбрасывали множество теней, и старый город казался мрачным. Кто знает, сколько он таил секретов.
Ройс резко обернулся.
– Что? – спросил Адриан, тоже оглядываясь, но увидел лишь дома и людские толпы.
– Ничего.
– В чем дело?
– Мне в голову пришла одна мысль.
– Какая?
– Почему леди Мартел могли похоронить в безымянной могиле. Потому что ее тело никто не забрал. Никто не сумел опознать ее.
– Это очевидно. Если бы они знали, кто она такая, ее труп отправили бы в поместье Хемли.
– А как ты думаешь, почему? Почему ее никто не опознал?
– Ты хочешь сказать…
Ройс кивнул:
– А если у леди Мартел не было лица?
Поморщившись, Адриан плотнее закутался в свой синий шарф.
Перебравшись на противоположную сторону реки, они двинулись в холмы, на запад. Поднявшись на вершину, обернулись, чтобы бросить последний взгляд на Рошель. С такого расстояния город, лежавший в долине, окруженной горами и морем, представлялся
