Внимание Люция привлекла боль — осколки черного кристалла впились в руку, в которой он держал меч. Вечный подставил плечо под залп, смакуя едкие вещества, покрывавшие осколковые заряды. Благодаря им воспламенились его вновь ожившие нервы. Он атаковал, врезавшись в ведьму и отправив её на острие колонны. Та сложилась вокруг каменного копья и скатилась вниз в пыль бескостной грудой.
Кровь Люция пылала, словно огонь. Мчалась по его венам, сжигая онемение, так яростно сковывающее тело и душу. Острота чувств, сосредоточенность совершенно опьянили его.
Кинжал скользнул по лезвию меча Люция. Удар был нацелен в левый глаз. Вечный резко дернулся вперед, ударив нападающего в лицо головой. Треск на задворках слуха предупредил о сегментированном хлысте, мелькнувшем, чтобы поймать его руку с мечом. Он предвидел это, с улыбкой откинувшись назад и колючий хлыст атаковал вторую нападающую ведьму, обвив её горло. Плеть самого Люция обмоталась вокруг рук и ног обладательницы сегментированного хлыста, и вырвала конечности из суставов во все стороны.
Толпа смотрела на то, как мечник разрывает их чемпионов на части. Ксеносы освистывали Люция от шока и гнева, но он их не слышал. Он смеялся.
Вечный подсчитал своих жертв, вспоминая, сколько ксеносов было на арене. Если же больше никого не выпустили, то осталась только одна ведьма. Зрители затихли, после чего возбужденно закричали. Люций усмехнулся.
Эльдар выскочила из укрытия, перепрыгнула через верхушку одного из копий-монолитов, и с клинками наготове бросилась на Вечного, остриями оружия она целилась в макушку своего врага. Но Люций уже исчез. Он откатился в сторону.
— Толпа тебя предала! — ухмыльнулся Вечный. Он резко развернулся, рассекая силовым мечом пространство, где только что стоял.
С разочарованным рычанием эльдар изменила направление движения в воздухе. Она обхватила рукой соседнюю колонну, и развернулась вокруг нее, используя инерцию вращения, чтобы вдарить в Люция, подобно камню из пращи. Вечный нанес удар своим мечом. Эльдар приземлилась на клинок и вонзила колючий сапог прямо в голову мечника.
Зеваки взорвалась криками. Люций зажал ногу ксеноса между шеей и наплечником. Ведьма сильно напряглась и сверкнула кинжалом. Люций поймал её за предплечье и раздавил одним плавным движением. Целая жизнь, проведенная на аренах Тёмного Города вкупе с болеутоляющими стимуляторами не помогли кричащей ведьме справиться с болью — кости руки ксеноса превратились в порошок.
Люций поднял вверх кончик силового меча. Мягкий хлопок озона вырвался из расщепляющего поля атакующего клинка. Острие пробило броню, прошло через плоть и кости, и со спекающейся кровью вырвалось с другой стороны. Ксенос извивалась, пытаясь оттолкнуться от лезвия.
Люций склонился над последней из ведьм, когда та упала на землю. Крики и свист прорезали воздух и Вечный вытащил голову противницы из дыма и пыли, клубящихся вокруг его колен. Он поднял кровоточащий трофей и повернул лицом к огромной барже, откуда, как он знал, наблюдала архонт.
Вечный занес обрубок над свой головой, позволив журчащему потоку крови покрыть его язык, после чего бросил голову на землю:
— Есть что–нибудь ещё?
На мгновение, длившееся тысячелетия, мостиком завладели тьма и тишина. Но уже в следующую секунду «Диадема» прорвалась сквозь этот хрупкий покой, её корпус пылал и тонул в демонических сущностях. Отделенные от своей связи с грубым варпом, смешивающимся и противостоящим реальности в пространстве Ока, низшие демоны растаяли, поскольку не способны были закрепиться в этой новой черноте. Темнота окутала корабль и эфирных захватчиков, поглощая ряды Нерожденных.
В считанные секунды только самые сильные и злобные существа продолжили бесноваться вокруг корабля. Они корчились и выли, когда защитные орудия «Диадемы» выбивали куски из шкур сверкающего огня и сверкающей чешуи. Когти концентрированной первобытной ярости и разумные клинки цвета расплавленной меди обрушились на корпус корабля, жадно и отчаянно пытаясь испить дразнящее пламя душ, оставшихся вне досягаемости под прочной броней.
Грохочущее гудение исходило из глубины ядра крейсера. Частички статики соединялись в цепочки голубых молний по всей его надстройке. Демоническое войско завизжало в диссонансном единстве, когда поле Геллера вновь вспыхнуло, испаряя Нерожденных или сбрасывая их с «Диадемы». Демоны падали в бездонную бездну, окружавшую их. Последний из них — вздымающаяся масса пронизанного позвоночником жира и трепещущих щупалец, закричал детским голосом, когда комбинированное воздействие поля и огня со внешней зубчатой стены, наконец–то высвободило ударный крейсер из его лап.
Кларион наблюдала с трона на мостике за тем, как последний демон сорвался и исчез в пустоте. Хотя в этом и не было физической необходимости, она вдохнула, ощущая привкус крови и дыма, витавших в воздухе. Ребенок наслаждался едким букетом ароматов, когда желеобразный монстр Бога Чумы исчез с экрана окулуса.
Взглянув на палубного офицера, она отдала команду рассредоточить отряды охотников-мутантов по всему кораблю. Существо, носившее плоть ребенка, знало себе подобных. Вряд ли она была настолько глупой, чтобы поверить, что никому из Нерожденных, напавших на них, не удалось пробраться на борт.
Мутанты в её распоряжении не дотягивали до Легионес Астартес по всем параметрам, но все–таки они являлись весьма способными солдатами рукопашного боя. К тому же, их было достаточно много. Они прочесывали «Диадему» палуба за палубой, очищая всё вокруг огнем, когтями и зубами. Большинство из них умерли, защищая корабль, но это было обычным делом, да и не касалось Кларион. Зловонная тьма нижних палуб всегда кишела богатым урожаем. Мутанты влачили примитивное и ожесточенное существование, что и превратило их впоследствии в беззаботных убийц в бесконечном горниле клановых войн. Они всегда стремились служить, проливать чужую и отдавать свою кровь, поклоняясь божественному.
Кларион неприятно удивилась тому, что корабль таки придется очистить. Хотя она и не доверяла колдуну, свое обещание он сдержал. Они выжили. И теперь находились вне пространства Ока, в месте между реальностями.
«Диадема» оказалась в паутине.
Межпространственная сеть — святилище эльдар — разверзлась перед Кларион на окулусе. Её бездонные очертания не мог охватить ни один смертный разум. Кларион почувствовала беспокойство своей команды. То, что их окружало, вызвало в психике чувство противоположное клаустрофобии — сокрушительную и всеобъемлющую опустошенность, превращающую их в бессмысленные пылинки. Даже пустота неспособна была сделать подобное.
Зрение Кларион выходило за пределы пространства, что казалось бесконечным. Она родилась в эфире, и её чувства не были связаны с основными понятиями, которые так порабощали смертную жизнь. Она видела тайные глубины, скрытые во тьме, исчезающие следы, оставленные существами, древними сокровищами и забытыми цивилизациями. Кларион всё еще слышала песни эльдар, умерших тысячелетия назад.
