– Да, Он никогда не отдаёт то, что ему хочется иметь. Он никому не позволит предать себя, а уход от него, пусть даже не в другую школу, а так, в никуда, Он всё равно считает предательством.
– А что случилось с тобой?
– Я умер. – В мозгу у Бану словно набух и лопнул кровавый пузырь, в глазах потемнело, и она невольно ухватилась за Кафара, чтобы не упасть. Он поддержал её.
– Но ты же не…
– Я призрак.
– Но ты плотный!
– Да, немного. – Кафар задумался. – Знаешь, мне кажется, что я со временем становлюсь всё менее плотным. Ты и сейчас можешь засунуть в меня руку… Если захочешь.
Бану захихикала.
– В кого угодно можно засунуть руку, если очень захотеть.
Кафар посмотрел на неё с укоризной, а потом взял её за руку и приложил ладонь Бану к своей груди.
– Чувствуешь?
– Сердце не бьётся.
– Потому что его там нет. Проверь сама.
Бану слегка надавила, и внезапно её пальцы погрузились в то место, где у Кафара должна была располагаться грудная клетка, на несколько миллиметров, встречая некоторое сопротивление, словно она пыталась окунуть руку в мешок с сахарным песком. Она испуганно отскочила от Кафара.
– Чёрт, а мне так нравилось танцевать с тобой бачату. Это была самая бачатная из всех бачат, которые бывают на свете. – Кафар печально и вместе с тем самодовольно улыбнулся. – А почему я тебя вижу, а другие нет?
– Я не знаю.
– Так после смерти знание не приходит?
– Кто тебе сказал такую глупость? Ты думаешь, тот, кто может подглядывать исподтишка, всё знает?
– Нет. Как ты умер?
– А вот это самое интересное. Сядь и послушай.
Кафар пришёл на танцы одиннадцать лет назад. В то безоблачное время он учился в институте, а по вечерам бежал на сальсу, где царила атмосфера всеобщего братства. Ему очень нравилось там, он подружился со многими людьми, и особенно с Учителем, который вызывал у Кафара уважение, восхищение и желание походить на него, и они общались довольно-таки часто, так что Кафар, у которого дома говорили по-русски, даже начал допускать смешные ошибки в своей речи. Но его это не беспокоило, он списывал свои оговорки на рассеянность. Целый год продолжался круговорот плясок, вечеринок, поездок на море, в горы, походов по ресторанам и пивным, и Кафар уже чувствовал себя в школе лучше, чем в родном доме, и приходил на занятия всё раньше и раньше.
И вот однажды он пришёл настолько рано, что застал Учителя, который, как впоследствии выяснилось, всегда заезжал днём в школу на пару часов по своим тайным делам. Кафар выходил из туалета и едва успел увидеть Учителя, кравшегося в мужскую раздевалку, а тот его не заметил. Побуждаемый желанием поскорее поздороваться, Кафар тоже вошёл в раздевалку, но Учителя там не оказалось, а жёлтая занавеска была отодвинута и развевалась от сквозняка. Дверь за занавеской, всегда до того запертая на замок, была приоткрыта. Тут-то и взыграло, на беду Кафара, его любопытство, и он юркнул за дверь, чтобы посмотреть, что там есть и зачем туда понесло Учителя.
Он очутился в подобии тамбура и первым делом увидел окошко, то самое в маленьком зале, которое так интересовало Бану. Подняв глаза, Кафар рассмотрел большое железное колесо, а то, что он принял за обычную стену, на самом деле было платформой для гигантского загадочного механизма. Он двинулся дальше, и перед ним открылись просторные комнаты с высокими потолками, с которых краска сыпалась, как листья с деревьев осенью. Зажжённые лампочки, покрытые пылью, позволяли видеть, но ничего не освещали. Кафар шёл осторожно, инстинктивно стараясь не выдать своего присутствия. Пол был застелен досками и картоном, и эта тропинка показывала путь, который проделывал Учитель, в остальных местах этот настил отсутствовал, и там пол покрывало крошево осыпавшегося кафеля, штукатурки, битых стёкол. Когда Кафар приблизился к самому большому залу, освещённому лучше других благодаря открытому выходу во внутренний двор, ему показалось, что за ним мягко ступает кто-то невидимый, не имеющий никакой температуры тела. Он в страхе оглянулся, но за его спиной никого не было. Кафара тянуло, как магнитом, в этот зал, и, ступив в него, он сразу увидел Учителя, стоявшего перед стеной. Доска со стуком подпрыгнула под ногой Кафара, и Учитель обернулся. Кафар застыл, в прострации глядя не на Учителя даже, а на стену и на то, что её покрывало.
– Кафар, привет! Ты зачем за мной следишь? – возмущённо спросил Учитель, и его голос, рикошетом отскочив от влажных стен и каменных сводов, врезался в барабанные перепонки Кафара и запустил там какой-то губительный древний защитный процесс, заставивший его сорваться с места, когда Учитель начал идти к нему. Дорога была в его полном распоряжении, но страх лишил Кафара остатков разума, поэтому он побежал не в ту сторону. Учитель, пыхтя сзади, крикнул:
– Не иди туда! Я не буду ругаться!
Это обещание окончательно свело Кафара с ума, и он не смотрел под ноги. А посему с разбегу провалился в квадратный люк, крышка которого была утрачена много лет назад. На дне люка он ударился головой о какие-то трубы и умер.
Учитель подскочил к люку буквально через секунду. Увидев неподвижно лежавшего Кафара, он сразу всё понял и огорчённо воскликнул:
– Аллах, Аллах! – А затем, немного поразмыслив, добавил тихонько: – Как удачно получилось.
Он быстренько разыскал крышку, закрыл люк и навалил сверху пару досок и лист картона. За всем этим Кафар наблюдал, стоя рядом. Затем Учитель, склонившись над импровизированным надгробием, прошептал:
– Я надеюсь, тебя никто не будет искать.
Так оно и вышло: о существовании Кафара с того момента все словно забыли, даже его родители не поинтересовались, куда пропал их сын. И Кафар остался в школе, скитаясь по ней, одинокий, и в моменты отчаяния жалел, что ему не были выданы звенящие цепи для пущего эффекта. Никто не видел его и не слышал, даже Учитель, хотя, когда Кафар проходил рядом, он вздрагивал и становился печальным и беспокойным – минут на пять.
– И, знаешь, я совсем на него не злюсь, – с тоской заключил Кафар. – Всё равно я его люблю и уважаю. Хотя теперь и знаю почему.
– Почему? – севшим голосом спросила Бану. – Что было на той стене?
Кафар игриво пригрозил ей пальцем:
– Ты мне всё равно не поверишь!
– После того как я узнала, что ты привидение, ты ещё думаешь, что я в состоянии во что-то не поверить? Так что там было?
– Пойди и посмотри сама.
– Я разгадала твой хитрый план, – кокетливо сообщила Кафару Бану. – Ты хочешь, чтобы и я убилась, тогда мы с тобой могли бы день и ночь танцевать бачату.
– Я хотел бы танцевать с тобой день и
