– Значит, ты думаешь, – рассуждал Зак, – что, украв фотографическую память Ники и пересадив ее мне, вы сможете как-то подавить плохой ген?
– Я не думаю. Я знаю, – отрезал Митчем.
Зак не разбирался в науке, но он понимал ее суть: Митчем не смог спасти свою сестру, но мог использовать Зака в качестве лабораторной крысы, чтобы преуспеть там, где однажды потерпел неудачу.
– У меня нет этой патологии, – непроизвольно повысил Зак голос, который при этом предательски задрожал.
Это невозможно. Он слишком молод. Самый ранний случай в истории произошел у кого-то в возрасте двадцати семи лет. Пройдут годы, пока Зак должен будет этим обеспокоиться. Его дыхание участилось, а сердце сильно защемило там, за ребрами. Встретив холодный взгляд Митчема, он пожалел, что позволил себе проявить столько эмоций. Позволил своему разуму это брожение, а своему дыханию участиться. Показывать свою слабость дяде не было правильной тактикой. Зак чувствовал себя газелью, демонстрирующей льву сломанную лодыжку.
Митчем скривил губы в победоносной ухмылке.
– Никто не застрахован от плохих генов.
С этими словами он встал, отряхнул свой и без того безупречный костюм и пошел к двери.
– Из других новостей, – протянул он, останавливаясь у двери, – дочь Паскаля ждет тебя в холле. Гораздо более подходящая компания, чем эта девушка-донор, если тебе интересно мое мнение, – снова ухмыльнулся он и вышел из столовой. – И ради бога, съешь что-нибудь.
Зак зарычал в пустоте большой столовой. Его голова все еще гудела. Он был зол и чувствовал себя смертельно уставшим, несмотря на болезненный сон после снотворного. Зак нерешительно откусил кусочек круассана и направился в холл, где его ждала Вайолет.
Глава 6
Ника
Охранники втащили Нику в кабинет Хефе. Тот встретил ее теплым и любопытным взглядом – как будто бы ничего не произошло и трех подростков не приволокли насильно и не бросили в его кабинет, как мешки с картошкой. Ника почувствовала, как рука охранника грубо сжала ее плечо, удерживая на месте.
Бастиан прошептал что-то Хефе на ухо.
– Дай-ка сюда, – велел тот, остановив при этом свой взгляд на Интеграле.
Бастиан протянул ему красную книжечку, и Хефе пролистал ее, всматриваясь в непонятный текст. Через несколько мгновений он поднял голову.
– Почему вы не обнаружили ее во время обыска? – спросил он, уставившись на Бастиана.
Тот неловко переминался с ноги на ногу.
– Она, должно быть, спрятала ее на теле, – наконец ответил он.
Хефе закатил глаза.
– Это не должно было вас остановить, – холодно сказал он.
Бастиан как будто хотел поспорить, но вместо этого указал на книжечку.
– Кажется, они думают, что Интеграл способен это расшифровать, – наябедничал он, стремясь оправдаться и сменить тему. – Я слышал, как они обсуждали это.
– Я бы не смог, даже если бы попытался, – вмешался Интеграл.
Ника знала, что он лжет. Хефе, казалось, тоже это знал. Он поднял густую бровь.
– Ты уверен?
Интеграл пожал плечами.
– Уверен. Я ведь не знаю ключа или принципа шифрования. Без этого невозможно.
Стоя рядом с ним, Ника видела, как Квинн покачал головой, словно о чем-то предупреждая. У Квинна было больше опыта общения с такими опасными людьми. Похоже, что он пытался что-то сказать Интегралу.
– Хм, ну что ж… Хорошо, – улыбнулся Хефе одними губами, глаза его оставались холодными. – По моему опыту, нет ничего невозможного при наличии достаточной мотивации.
Хефе жестом велел Бастиану принести ему кубический предмет, накрытый черной тканью, который Ника заметила еще во время предыдущей встречи. Изящными пальцами Бастиан откинул ткань, словно потянул последнюю завязку на платье любовницы. Под тканью оказалась длинная черная змея, свернувшаяся в клетке.
У Ники напряглись все мышцы тела.
– Я могу создать хорошую мотивацию, – сказал Хефе.
Ника почувствовала, как охранники крепче сжали ее руки. Квинна, стоявшего рядом с ней, они тоже схватили покрепче, оставив без присмотра только Интеграла.
– Вы же не собираетесь?.. – в ужасе залепетал Интеграл, увидев змею.
Но он уже знал ответ на свой вопрос.
Хефе осторожно открыл дверь клетки и достал змею. Узнав своего хозяина, та заскользила вверх по его руке. Маслянисто блестящая, гладкая черная змея извивалась на загорелой коже Хефе. Она зашипела.
Охранник подтолкнул Интеграла вперед.
– Это мексиканская черная гадюка, – произнес Хефе назидательным тоном, как учитель дошкольнику в день открытых дверей, – но я зову ее просто Бонита.
– Пожалуйста, не надо…
Недосказанная мольба Интеграла повисла в воздухе.
– …позволять ей укусить тебя? – ласково глядя на ползущую по его руке змею, закончил за него Хефе. – Конечно, нет. Это бы помешало тебе взломать код.
Все случилось быстро. Так быстро, что Ника едва успела осознать происходящее. Сначала Бастиан бросил Интегралу красную книжечку и тот ее поймал. Затем Хефе положил змею Квинну на руку. Тот резко вздрогнул. Змее это не понравилось, и она впилась клыками Квинну в руку.
Ника закричала и бросилась вперед, но ей заломили руки. Змея упала на пол и скользнула прочь, но Бастиан подхватил ее.
Квинн ошеломленно уставился на рану. На коже выступили две капли крови. Он зажмурил глаза, тяжело дыша и съежившись. Прошло с полминуты. Квинн открыл один глаз. Ничего не происходило. Он моргнул.
– У змеи, конечно, удалены железы, вырабатывающие яд, – засмеялся Хефе. – Иначе я не стал бы с ней играться. Я не сумасшедший.
Бастиан захихикал вслед за ним.
Затем Хефе вытащил шприц из своего мини-холодильника. У Ники екнуло сердце, хотя она и не знала, что в шприце. Квинн зажимал ладонью ранку на руке, из-под его пальцев текла струйка крови.
– Змея, – продолжал тем временем Хефе, постучав по шприцу пальцем, – для драматического эффекта. Мне нравится разыгрывать сцены. Конечно, в прежние времена я бы использовал именно змею. Ах, старые добрые времена, – ностальгически протянул он, направляясь к Квинну.
Кровотечение из ранки от змеиного укуса не прекращалось.
– А вот это, – показал Хефе шприц Квинну, – синтезированный яд, который мы сами производим. ЦРУ его охотно закупает. Он очень быстро парализует жертву.
Хефе всадил шприц Квинну в шею и выпустил яд.
Квинн, широко раскрыв глаза, попытался сделать шаг назад и не смог. Мгновение спустя охранники отпустили его, и он упал на колени.
Ника кричала, пока ее голосовые связки не дрогнули, пока не заболело в горле и она смогла только выдавить имя: «Квинн». Слезы текли у нее по лицу.
Квинн начал задыхаться. Он больше не мог стоять на коленях и резко упал вперед.
– Есть противоядие, – небрежно заметил Хефе, глядя на Интеграла.
Он вытащил другой шприц из холодильника.
– Но ввести его нужно в течение пяти минут. Вот сколько времени у тебя есть, чтобы взломать этот код.
От Квинна исходили отчаянные булькающие звуки.
– Интеграл, – всхлипывала Ника, – сделай, что они хотят. Сделай скорее.
Чья-то сухая рука зажала ей рот.
Интеграл больше не слушал. Он начал писать, бессвязно бормоча что-то о ключе, наборе принципов и последовательностей. Он так сильно сжал карандаш, что грифель выглядел как черный коготь.
– Четыре минуты, – сказал Хефе.
Ника плохо видела сквозь слезы. Она ничего не
