Расстроена? У Ники возникло слабое воспоминание о тянущихся к ней руках. Она сопротивляется им… Осознание проникло в ее тело холодом и сосредоточилось где-то в области желудка.
– Так вы меня усыпили? После туннеля?
– Да.
Ника приняла эту информацию, как таблетку, и она стала растворяться у нее на языке – горьким резким вкусом, липко осевшим в горле. Она чувствовала себя преданной. Одновременно Ника ощутила некое болезненное облегчение. Теперь нашлось объяснение ее тошноте и частичной потере памяти. Ее память не украли. Это лишь последствия действия препарата. По крайней мере, это уже было что-то.
– Итак, вы ввезли меня нелегально в Мексику, усыпили, а затем доставили сюда. Зачем? Что вам от меня нужно? Где мои друзья?
Хефе потер переносицу двумя пальцами, словно пытаясь избавиться от головной боли.
– Твои друзья внизу, завтракают.
Ника двинулась к двери, но Бастиан преградил ей путь.
– Ты увидишь их через мгновение, – продолжил Хефе. – А прежде у меня к тебе несколько вопросов. Пожалуйста, сядь, – указал он на стул.
– Я лучше постою.
Хефе улыбнулся, как будто находил ее поведение забавным.
– Очень хорошо, – согласился он. – Когда вы проникли в кабинет директора Вилдвудской академии, ты кое-что там позаимствовала. Я хочу знать, где оно, – огорошил он ее.
Красная книжечка. Усилием воли Ника заставила замереть все мышцы лица, сохраняя непроницаемое выражение, и сумела удержаться от того, чтобы глянуть на висевший у нее на руке рюкзак.
– Понятия не имею, о чем речь, – пожала она плечами.
– Нет смысла отрицать. Мы знаем, ты что-то взяла.
– Почему бы вам не спросить своих друзей в Вилдвуде, что именно я якобы взяла? Я не смогу вам помочь, если не буду знать, что вы ищете.
– Я уверен, ты понимаешь, что, если бы я сотрудничал с Вилдвудской академией, тебя бы здесь не было, вы все были бы мертвы, – наклонился вперед Хефе. – Теперь вернемся к моему вопросу. Ты что-то украла. Я хочу это. Где оно сейчас?
Если они не сотрудничают с Вилдвудом, то кто эти люди? Знают ли они Митчема, дядю Зака? Чушь какая-то. Если Хефе называет книжечку «это» и «оно», то, возможно, он действительно не знает, о чем конкретно речь.
– Обыщи ее, – велел Хефе Бастиану.
Ника попятилась.
– Мы уже обыскали все ее вещи. Ничего там нет, – покачал головой Бастиан.
Хефе в ответ на слова помощника закатил глаза.
– Веро-ника, – медленно произнес он ее полное имя, словно угрожая (Ника заметила, что его глаза все-таки не карие, а тоже медового цвета, только более темного оттенка, как нефильтрованный мед), – будет намного проще, если ты согласишься по-хорошему.
Эти люди слишком много знали о ней. Если они не заодно с Вилдвудской академией, то откуда у них столько информации?
– Я соглашаюсь в обмен на ответы, – сказала Ника, хотя и не собиралась отдавать красную книжечку. – Этот фальшивый Чед знал массу вещей. – Она сделала паузу, так как адское давление начало нарастать у нее в глазах. – Он знал многое обо мне, о моей семье. Интимные вещи. Откуда?
Хефе слегка прищурил глаза.
– Ответ в ответ на ответ. Что ты взяла из Вилдвуда?
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Хефе внимательно изучал ее. Каждую линию ее лица – в точности как делала Ника, готовясь нарисовать что-нибудь по памяти. Он снова вздохнул.
На столе зазвонил телефон, и взгляд Хефе остановился на нем. Он кивнул Бастиану, и Ника почувствовала, как рука парня слегка толкнула ее в спину.
– Мы можем продолжить этот разговор позже, – вполне дружелюбно пообещал Хефе.
Ника хотела задать больше вопросов, но уже была по другую сторону двери, прежде чем успела открыть рот. Записная книжка, спрятанная в рюкзаке, казалась теперь якорем, который – как нечто ценное, но и опасное – удерживал ее на месте и одновременно топил, притягивая к морскому дну…
Бастиан провел ее мимо целой галереи живописных картин, изображавших пустынные пейзажи с барханами, кактусами, садоводами в больших сомбреро на голове. Затем, отворив французские двери, пропустил ее в большую кухню-столовую с островом-столом черного мрамора посередине.
Квинн, Интеграл и Эмбер сидели за ним, вокруг кучи тарелок. Железный кулак, стискивавший сердце Ники, немного ослаб, когда она увидела их всех вместе. Ее друзья были в безопасности. Ребята же при виде ее замолчали.
Квинн вскочил со стула так резко, что чуть не поранился о каменный стол. Он сгреб Нику в охапку и уткнулся носом в ее светлые волосы.
Он касался ее рук, ладоней и лица кончиками пальцев, рассматривал, стараясь убедиться, что с ней все в порядке. Его наполненные беспокойством глаза были широко распахнуты, буквально выдавая морские штормы, бушевавшие в его душе. Но вдруг он весело рассмеялся.
Ника покраснела. Ей стало неловко за свой вид, за то, что на ней грязная футболка от «Международной корпорации вафель», пропитанная запахом плесени из туннеля.
– Я думал, ты еще спишь. А то зашел бы за тобой непременно. Я спустился, только чтобы поесть… – торопливо оправдывался Квинн.
Когда он волновался, его ирландский акцент становился заметнее, превращая фразы в звонкую музыкальную импровизацию.
– Привет, Ника, – тихо произнес Интеграл.
Его упругие светлые кудри были спутаны больше, чем обычно. Он прижал мостик очков к переносице – нервный тик, знакомый Нике еще по экзаменационным неделям Вилдвуда.
Квинн провел рукой по своим каштановым волосам, бросив ревниво-обвиняющий взгляд на провожатого Ники.
– Я вижу, ты уже подружилась с нашим восхитительным хозяином, Бастианом, – проворчал он.
– Спокойно, дружище, – отшутился Бастиан. – Я просто помогал ей сориентироваться.
Квинн закатил глаза. Ника переводила взгляд с одного парня на другого, удивляясь, что те не только успели познакомиться, но между ними уже установились какие-то взаимоотношения.
Насколько же ее друзья в курсе происходящего? Знают ли они о вооруженных охранниках? О стене вокруг всего комплекса?
Квинн подвел Нику к столу, где Интеграл и Эмбер по очереди стиснули ее в объятиях.
Позади Интеграла стояла тарелка с целой горой блинчиков.
Ника пристально осмотрела каждого из друзей.
– С вами все в порядке?
– У нас все хорошо, – заверила ее Эмбер.
Улыбка озарила ее веснушчатое лицо. Немытые рыжие волосы были собраны в неаккуратный пучок на макушке. На свою тарелку она набрала кучу фруктов. Несмотря на улыбку, ее зеленые глаза были уставшими и тусклыми, лишенными обычного блеска.
Интеграл макал свернутый треугольником блинчик в лужицу кленового сиропа. Стройная пожилая женщина у плиты готовила очередную порцию. Она оглянулась и улыбнулась Нике. Та почувствовала, как внутри закипает гнев, за которым тут же последовал стыд. Она пыталась убежать, запаниковала и испугалась, когда они все сидели здесь, наслаждаясь спокойным завтраком. Их спокойствие бесило ее. Они должны были сразу же прийти за ней.
– Поездка была долгой, – заметил Интеграл. – И когда мы добрались до… как ты это называешь? – повернулся он к Бастиану.
– Гасиенда де Лос Сантос.
– Да… до гасиенды де Лос Сантос, нам сказали, что ты уже спишь. Ты что, плохо себя
