Повисло напряженное молчание, когда все смотрели лишь на отца, чей гнев менялся на растерянность, шок, а затем чувство опустошенности такое огромное и тяжелое, что даже могучие плечи Ледяного вдруг опустились, а у меня перехватило дыхание, оттого, что почувствовал сейчас отец…
Все мы были ранены этой страшной болью от потери любимых людей.
Только теперь она не затмевала глаза отца, а словно открыла их, когда он молча отшатнулся от порога, уходя со двора и больше не оглядываясь.
Туман и Ураган поспешили за ним, напоследок бросая взгляда на Бурана, который так и не сошел с порога, готовый защищать своего друга до последнего, но неожиданно подавшись вперед и касаясь ладонью плеча Янтаря, когда он уже почти отвернулся, чтобы последовать за своей семьей, говоря серьезно, но от всей души:
— Спасибо.
Янтарь обернулся, улыбаясь как всегда широко и открыто, не тая за душой ничего плохого и тайного, подмигивая Бурану:
— Мы же все таки одной крови! Не злитесь на отца! Он громкий и резкий, но пытается помочь всеми силами. Смотри, брат, — мой Бер подошел ближе к Бурану, проговорив приглушенно, чтобы слышал только он один, — Мы живем на границе земель Гризли и Бурых в доме тетушки Зои, она Хранитель рода Гризли. Приходите к нам без опаски, когда будете готовы. Мы расскажем все, что знаем. Это важно.
Сейчас в опасности не только мы или наш род, и все Берсерки вместе взятые!
Буран кивнул в ответ, проследив глазами за тем, как отец скрылся за пределами видимости и лишь тогда сам вошел в дом вслед за Громом.
— Спасибо, ты самый лучший, — прошептала я, когда Янтарь оказался рядом, переплетая наши пальцы в замок и целуя в плечо, а потом и вовсе поднимая на руки, чтобы зашагать скорее вслед за своими братьями и раздавленным морально отцом.
— Ему очень тяжело, — прошептала я едва слышно, утыкаясь кончиком носа в щетинистую щеку Янтаря и, не сводя глаз с папы, который шел впереди всех хоть и бодро и размашисто, но все таки его душевное состояние было далеким от точки «нормальное».
— Отец же Ледяной, — чуть улыбнулся Янтарь в ответ, потираясь словно большая дикая кошка щекой и мою щеку, и едва не начав мурлыкать вслух, — Он словно глыба. Тверже скалы, холоднее стали.
— Но сердце у него далеко не ледяное…
Мой Бер кивнул в ответ, чуть покосившись на непривычно молчаливого отца, который не обернулся ни единого раза, устремляясь только вперед к дому и петляя по уже протоптанной нами дорожке, когда вдруг остановился, оглушительно и недовольно рявкнув:
— А ты за каким хером приперся?!
Пришлось покрутить головой и знатно поднапрячь собственное зрение, чтобы у одного из вековых деревьев узреть собственной персоной как всегда невозмутимого и слегка наглого зеленоглазого демона, что стоял, скрестив руки на груди и глядя на нашу молчаливую хмурую процессию лукаво и хитро.
— Собственно за тем же хером, что и ты, — усмехнулся Карат, отталкиваясь плечом от дерева и размеренно направляясь к нам, словно ледокол, потому что казалось, что даже снег пугливо расползается в обе стороны от каждого выверенного уверенного движения огромного тела.
— Выходит, что вы настолько не доверяете нам, что оба пришли следом? — нахмурился один из братьев Гризли, смерив старших Беров недовольно и я бы даже сказала с явной обидой в своих глазах.
— Дело не в доверии, Туман.
— А в чем же тогда?
— В контроле. И чуточку в опыте прожитых лет, — видя, что Бер недовольно насупился, Карат лишь примирительно улыбнулся, — Вы шли разговаривать с тем, в чьих жилах течет королевская кровь. Была бы это простая прогулка по лесу, мы бы не подстраховывали вас.
— Нас было трое! — так же недовольно нахмурился Ураган, разделяя задетые чувства своего кровного брата Тумана.
— А их двое, при чем, оба чистокровные, — чуть пожал плечами Карат, говоря все так же шелково и мирно, даже если в его словах была правда и железная мать ее логика.
— Думаете, у нас бы не хватило сил справиться с ними?!
— Хватило бы. Вопрос в том: какой ценой, — изогнул Карат красноречиво свою чернявую бровь. давая всем самостоятельно домыслить продолжение его мысли, когда все мужчины недовольно поджали губы, но все такие решили благоразумно промолчать.
И правильно сделали!
Потому что как тут не крути, а Карат был прав даже в этом.
К счастью, и он не пытался больше умничать и язвить, сосредоточившись теперь на молчаливом отце.
— Ну, так что, друг мой? Все еще будешь настаивать на том, что всегда следует идти напролом, и при любой непонятной ситуации махать кулаками? — оглянувшись на хмурого насупившегося отца, Карат усмехнулся смешливо и лукаво, но все таки не злобно:
— Ах, ну да, прости! Я забыл, что его морозное Высочество крайне обидчиво и немногословно в те моменты, когда что-то идет не по задуманному плану!
— А, по-твоему нужно было пришибить последнего живого Короля Бурых, чтобы потом усыновить весь их вшивый род Полярным?! — рявкнул отец так, что вокруг загудели кроны заснеженных деревьев.
Карат лишь рассмеялся легко, но как всегда весьма загадочно, словно заранее знал, что все будет именно так и уже вынашивал новый план.
Черт! И почему я уже не сомневалась, что его план обязательно сработает?
К счастью я была не одна такая, когда услышала голос Янтаря крайне недовольный тем, что снова придется делать так, как задумал этот хитроумный Кадьяк:
— И? Что теперь будем делать?
— Ждать, — просто пожал плечами Карат, словно это не значило ровным счетом ничего.
— Чего ждать?
— Удачного момента.
До дома мы добирались в гнетущем молчании, когда каждый был погружен в свои мысли.
И, по всей видимости, не слишком-то веселые.
Только Карат как всегда совершенно не подавал вида, и невозможно было понять, о чем он думал и что чувствовал, как бы я не пыталась. Иногда создавалось ощущение, что этот Бер в принципе не способен ничего чувствовать…
Я слишком поздно поняла, что пялюсь на него из-за плеча своего Янтаря, не отводя глаза, когда сам Карат посмотрел своим жутким обволакивающим взглядом, в котором было темное сплетение тайн, хитрости и острого ума, усмехнувшись, оттого я вздрогнула, и как обычно мурлыкая томно и слегка растягивая слова, словно забавлялся даже с каждой произнесенной буквой:
— Просто так присматриваешься или планируешь открыть гарем на досуге?
— Это вовсе не
