– Прямо в точку, мартышка. – Да и плевать, что она хотела услышать совершенно другие слова. – Меня волнует только своя задница.
Мартышка больше не мартышка. Она дракониха кровожадная. Раздраконила мальчика, довела до отказа мозга и стояка стопроцентного, а потом, сучка, слилась, как вода с толчка. И самое бесячее, так это её попытка на меня же и наехать. Откуда это? Бабских журналов перечитала, что ли? С чего вдруг такая перестановка игроков, где уже не я нападающие лицо, а она? Всегда считал, что женские сплетни до добра не доводят. Как итог – был совершенно прав. Одна идиотка как-то попробовала метод, рассказала другой, и пошло-поехало.
Бесит.
Как теперь её за обман наказывать, если Майя уже с этой темы съехала, переключилась на другую, и пытается из нее победительницей выйти.
Тёлки – зло.
Если я когда-нибудь вздумаю окольцевать себя, то найду немую. Таких выкрутасов она мне точно не устроит.
– Вот совершенно не удивил. – Бурчит под нос, и сваливает, виляя голой задницей.
В край офигеваю.
Отличный, блядь, денёчек. Меня не только продинамили, но еще и кинули, не дав напоследок сказать последнее слово. Она что, вообще, не в курсе, что последнее слово всегда должно за мужиком значиться? Любая ситуация, любой конфликт. Говорит мужик. Даже если его с любовницей в позе собачки, застукали, именно он выносит последнее торжественное слово. Но никак не голая деваха, которая сегодня решила в бойца поиграть.
Не-е, так дела не делаются.
Меня такой расклад категорически не устраивает. Никак просто. И мой член со мной полностью согласен. Он и так сегодня просто так проснулся. Братишка без сладкого остался. У него перед носом пироженкой покрутили, а потом спрятали подальше. Живодёры.
В спальне мартышку не нахожу. Балкон тоже пуст. Краем уха слышу шум воды. Дергаю на себя дверь – закрыта. Тут я еще раз убеждаюсь, что Аверина окончательно охренела. Какого чёрта? Она обязана была прикрыться туалетной бумагой, и свалить в свой номер, после всего, что она на столе устроила. Но нет, у мартышки напрочь совесть отсутствует. Мало того, что она не сбежала, цокая пятками, так она еще решила моим душем воспользоваться.
Скажу сразу: Я не жмотяра и не мелочный человек.
Здесь сам факт.
Тут общая картинка всё решает. И говорит она о том, что жопа Майи больше не должна маячить перед моими глазами. Вообще никак. Я и так уже сто раз пожалел, что в ту секунду, когда мог засадить ей по самые яйца, решил поговорить. Кто меня, вообще, за язык тянул? Никогда ж во время секса не разговаривал. Надо было пальцем класс показать, мол, круто, не девственница девственницей стала, молодчинка, поливай свою полянку, раз она восстанавливается, а сам бы в этот момент был бы на пути к охрененному оргазму. Нужно заканчивать балаболить, а то такими темпами, кончать я смогу только в ладошку.
Аж передернуло от таких мыслей.
***
Трель смартфона, заставляет пожалеть о том, что я его не выключил вовремя. Действительно, какого чёрта я еще в зоне доступа, если братец меня предупредил, что родственнички покинули своё логово и притащили свои тушки в столицу?
Дебил.
Реально, идиот.
Разворачиваюсь и иду на кухню, но подхожу не к телефону, а к столу, на котором совсем недавно восседала попка пчёлки. Дважды дебил. Самого себя, что ли, шарахнуть за длинный язык? Мог бы в этот момент долбить скважину в поисках новых ощущений, а стою и мысленно четвертуюсь. Если будет премия за самый тупейший прерванный акт, то я возьму статуэтку. И вряд ли найдутся в мире другие такие же болваны, которые смогут ее у меня отобрать.
– Чем обязан, матушка?
– Глеб, не хами. Почему мы не можем до тебя дозвониться? – начинает начитывать мать, забыв поздороваться с кровинушкой.
С телефоном возле уха, возвращаюсь обратно в спальню и ложусь на кровать, желая дождаться мартышку и показать ей направление на выход.
– Не поймала меня в городе, решила звонками доконать? Мать, ты ведь в курсе, что я свалил. Должна понять, что встреча родственников не состоится.
Шум в ванной прекращается, и я уже предвкушаю, удивление Майи при виде меня.
– Гле-е-еб. – Этот писк в трубку, наверно, услышали все аборигены острова. – Как ты мог улететь, не спросив нашего разрешения?
Чё?
От такого заявления у меня челюсть бьется об коленку.
– Мне извинится, что ли? Но могу сказать сразу, чтобы ты в дальнейшем не волновалась. У меня с собой годовой запах памперсов, и куча сосок. Плакать не буду. Успокоилась?
Насчет сосок не соврал. Своими глазами видел, сколько их по пляжу бегает. Только вот косяк, в планах одна только. Которая никак не решается на свет божий показаться. Скорее всего, услышала мой голос, и, стоит за дверью, губы накусывая.
Ну, ничего.
Я уходить не собираюсь, мне и тут вполне комфортно. А мартышке полезно будет на ногах постоять.
– Немедленно собирай вещи и дуй в аэропорт. Мы забронировали билеты на все рейсы. Сегодня же ты должен вылететь.
– А больше я ничего не должен?
Теперь Вы понимаете, почему я не горю желанием с матерью общаться? У нас с ней постоянно такие разговоры. Она в стенку кричит, а я динамлю. Короче, бесполезное времяпровождение.
– Глеб, бабушка сказала…
– Да плевать, что она там сказала. – прерываю её, когда слышу, как щелкает дверь. – Окучивайте Серого. От меня отвалите.
Сбрасываю, когда в трубке раздаётся отборный мат.
Кстати, эдаким словечкам, я именно от матери научился. На людях, конечно, она образцовая леди, но дома, когда бабки по близости нет, орет как сапожник.
***
– Что ты тут делаешь? – нервно сжимается мартышка, посильнее затягивая пояс на халате.
Блядь.
Забыл про халат.
Ведь был уверен, что она в одном полотенце выйдет, и я еще смогу достать из пепла свою самооценку.
Хотя вру, она подбита, но не убита. Её вообще, хер уничтожишь.
– Накинешь вариантов? Правда, что я могу делать в своем номере? – удобнее устраиваюсь, подкладывая руку под голову.
– Ты должен был уйти. – Вот такой взгляд мне нравится. Трусливый. Опасливый. Мартышка на мышь похожа, которая в конце коридора кота увидела. Сейчас все по справедливости. А то вздумала строить из себя победителя.
– Бред. Твой мозг тебя сегодня подводит. То девственность, то тупые выводы. Мартышка, похмелье сказывается или ты всегда по утрам такой тормоз?
Мартышка с трудом, но берет себя в руки. Проходит по комнате, схватывает телефон, который лежал на прикроватном столике и с улыбкой на лице смотрит на меня.
С улыбкой.
Понимаете, да?
На ее физиономии улыбка, будто миллион
