– Майка, дыши глубже. Это всего лишь Власова. – Подруга кладет свою ладонь, на мой сжатый от злости кулак.
Да мне не поможет успокоиться, даже если я, вообще, дышать перестану. Слышу очередной призыв к вниманию, и, не раздумывая, отвечаю на сообщение Глеба.
«Хохотушку свою попроси. Она лучше про твой банан расскажет».
Перечитываю несколько раз, а потом отправляю.
– Ну-у-у. – пожимает плечами Анфиска, смотря на экран моего телефона. – Пошла жара. Если б знала, что испанские страсти начнутся, то хотя б мармеладок с собой прихватила бы.
Пф-ф-ф. Испанские страсти.
Скорее всего, русский ужастик.
– Аверина. – Глеб отправляет голосовое сообщение. НА ВСЮ АУДИТОРИЮ. Вот гад же. – У тебя был настолько впечатляющий вечер, что ты не можешь определиться с чего начать? Можешь рассказывать всё с самого начала. Время есть. Мы все с удовольствием послушаем. Правда ведь?
И все, буквально все, как стадо овец, забекали: Да. Да.
В моей руке сломалась ручка.
И, я прямо чувствовала, как поседела одна волосинка на голове.
– А почему Вы мне тыкаете? – Резко поднимаю голову, как будто в подбородок мне тычет огромная игла. И не давая ему времени, чтобы придумать едкий ответ, продолжаю говорить. – Я просто пытаюсь вспомнить, как на английский переводится выражение бешеный кот.
За улыбку, которую я сейчас изобразила, мне обязаны дать Оскар.
А Мамаеву грамоту, за яростный оскал.
– Дверь не закрыла, а этот поганец проскочил. Весь вечер за ним с веником гонялась. Так ещё и укусил. Показать? – В глаза ему смотрю, а сама шею оголяю.
– После звонка покажешь. – И опять на «ты». Где манеры потерял? – Задержишься, Аверина. Кажется, перехвалил я тебя.
Глеб бросает на меня короткий взгляд, и утыкается в свой смартфон. Энергично тыкает по экрану, а затем поднимает голову и улыбается.
– Аверина. – Поворачивается ко мне Власова, стуча наманикюренным ноготком по деревянной поверхности. – Ты ж у нас английский знаешь. Набросай пару предложений для меня. Глеб – парень мой. Я обязана выделиться.
В любой другой ситуации, я бы ей отказала. Ну вот просто не стала бы помогать. Но в словах Кристины было несколько фраз, которые заставляют меня помочь бедному человеку.
«Парень мой» и «Выделиться».
Этого уже достаточно, чтобы я протянула ногу помощи.
Качаю головой, ясно давая понять, что не откажу. Попутно читая входящее смс: «У меня стояк от твоей ревности».
42. Глеб.
Мартышкино смс, где она отдает мне сердце, почку, легкие, и все остальные органы, но самое главное, где она ревнует, заставляет меня просканировать тяжелым взглядом все помещение этого чистилища мучеников.
И вот хоть кастрируйте, но знакомых лиц я не заметил. Что и не удивительно. Я, вообще, не запоминаю лиц людей, которые мне нахер не сдались. Считаю это бессмысленным. Какой толк засорять память теми, кого я больше видеть не захочу?
Но, меня даже не этот вопрос волнует (а если оставаться честным, то меня ничего не волнует, но допустим), а тот, который задала Аверина. Значит, что у нас получается: где-то здесь сидит та, которая видела меня голым, и Майя об этом знает?
Вот это попадос.
Я прям почувствовал, как сжались мои яйца, а сердце пропустило несколько электрических разрядов.
Если будет номинация на премию неудачника года, то я возьму призовое место. Иначе, как назвать весь этот каламбур?
Блядь.
Я ведь должен доказать мартышке, что она моё всё. Она должна не сомневаться, что пчелы мои любимые насекомые, и что я готов каждый день терпеть все её болючие укусы жалом. А что в итоге? Я, оказывается, трахал её знакомую?
Да как так получилось-то?
Только вчера начал думать, что вселенная не такая уж и сука, повернутая ко мне задницей, а вполне нормальная баба, которая просто несколько дней была без настроения. Но тут опять. Где я накосячить успел? Я что, отдуваюсь за всю свою шизанутую семейку? Что-то не видно, чтобы к ним бумеранг с дерьмом возвращался, за все их гадости. Он в меня летит. Причем постоянно, попадая точно в цель.
Вообще, я как думал: поиздеваюсь сейчас над мартышкой, потом утащу на заднее сиденье своей машины, там поиздеваюсь над ее телом, а потом отвезу в одно место, куда без нее ехать опасно. Она должна быть там. Майя для меня как якорь. как напоминание о том, что я человек, а не бешеное животное, готовое рвать всех в клочья. И мое решение взять её с собой, еще одно тому доказательство. Глебка не зверь – он добряшка.
Сарказм все уловили?
Идиотский смех заставляет меня повернуть голову, и выскользнуть из раздумий, в которые я погрузился, обдумывая план по спасению моей жизни, от жала мёдодобывательницы. Смех такой, что я готов посочувствовать Карлсону, которому приходится слышать его, каждый день. Стреляю глазами, отыскивая источник противного звука, но сначала еще раз смотрю на Аверину, которая сидит со сломанной ручкой в ладони. Строчу смс про стояк, прям о-о-чень надеясь, что её это повеселит, а сам опускаю взгляд ниже, на мечту старикана Хью Хефнера. Морщинистый бы точно оценил по достоинству этот пронырливый язык, которым телка, губы свои облизывает. Она поворачивается к моей пчеле, и забирает тетрадный лист.
Хрень какая-то.
– Ну, что, Аверина. – беру указку в руки, и стучу по столу, привлекая еще большее к себе внимание. Не, не подумайте, что я самовлюбленный (вру, думайте), но все сиськиносящие так и смотрели на меня, положив болт на подготовку к моему заданию. – Иди к доске и расскажи мне про своего кота.
Мне нужна секунда, чтобы собрать мысли и понять, что мы тут не одни. Иначе, вместо кота было бы совершенно другое слово.
– Я первая. – подскакивает с места силиконовая долина, и не спрашивая моего царского разрешения, расталкивает всех на своем пути, мчась на бешеной скорости в мою сторону.
– Ты Аверина? Если нет, шуруй на место.
Она глухая? Какого хрена даже не остановилась, а продолжает раздражать меня стуком своих блядских каблуков?
– Не знаю, как вас зовут. – спокойно говорит Майя, – Но мне нужно еще несколько минут, чтобы подготовиться. Кристина успеет рассказать.
Не знает она, как меня зовут.
Вот стерва.
Даже не знаю, почему меня это раздражает. И не понимаю, почему она так по довольному улыбается,
