Шах и мат, девочка. Надя удержалась от победоносного «йес», не хотела лишний раз дразнить буратинку. Хорошо бы ее отшлепать и указать на место в углу, куда попадает каждый, кто связывается с Надеждой Павленко!
— Да уж, — капитулировала Лиза. — У него и без нас много работы.
— И у нас без него, — Надя даже подмигнула, настолько у нее подскочило настроение.
Она догадывалась, что выиграла один раунд, а не весь бой, но начало в войне было положено славное. Если сейчас обломать коготки этой милашке, то есть шанс, что после нее желающих претендовать на Платона поубавится. Главное — не расслабиться раньше времени и замести все следы. Кто знает, вдруг Лизе захочется допросить еще кого-то? А потому Надя поехала не в центр, в «Зарядье», как планировала изначально, а прямиком к Платону. Такие вопросы по телефону не решаются.
Платон вышел к ней растрепанный после сна в трусах и футболке. Видно, не счел Надю достаточно важной для штанов, аттракцион неслыханной щедрости закончился на одной-единственной запеканке с курицей.
— Ты чего в такую рань? — зевнул он, почесывая зад.
— Половина двенадцатого, — Надя поморщилась от утреннего амбре. — Так, зубы, штаны, кофе. Именно в такой последовательности, — она деловито скинула туфли и прошлепала в кухню. — Я сама сварю. Где у тебя кофейные капсулы?
— Злая ты, недобрая, — посетовал Платон. — Что, свидание вчера не удалось?
— Зубы! Штаны! Кофе!
— Так я и знал! До презервативов не дошло, верно?
Платон успел увернуться до того, как Надя швырнула в него полотенцем. Правда, гадко хохотал еще, закрывшись в ванной, знал, что туда она вламываться не станет. Однако Надя нашла способ восстановить справедливость. Едва заслышав шум воды в душе, она пробралась в туалет и мстительно зажала кнопку слива. Не прошло и пары секунд, как веселое пение Платона сменилось воплями.
— Эй! Черт! Перестань! Ты же знаешь, у меня кипяток!
Конечно, Надя это знала. Более того: она на это и рассчитывала.
Из ванной Платон вышел красный, мокрый и сердитый, но, по крайней мере, в штанах. К тому моменту Надя уже с невинной улыбкой потягивала свой заслуженный латте и намазывала зерновой хлеб творожным сыром, — ничего вредного у Платона в холодильнике не водилось.
— Так на чем мы остановились? — Платон достал себе кружку. — Ах, да. Вадим — никудышный любовник, а ты от неудовлетворенности кидаешься на ближних…
На сей раз он поймал губку на лету, даже уворачиваться не стал. Странно, потому что в детстве он такой ловкостью не отличался. Нет, Надя сначала задумчиво посмотрела на кофе, но потом решила, что ей кофеин нужнее, да и Платон с ожогами вряд ли сможет выступить в «Зарядье», так что ограничилась губкой.
— Еще раз что-то скажешь про мою неудовлетворенность, — Надя посмотрела прямо в бесстыжие глаза, — и я лично скажу Игорю, что это у тебя, а не у меня вчера было свидание с Вадиком.
— Ладно-ладно, — сдался Платон и убрал губку на место. — Твои больные темы — табу. Тогда что за срочность? Репетиция — в три, я точно не проспал, — и он указал на листочек с расписанием, заботливо примагниченный к самому центру холодильника.
— У нас две проблемы, — Надя отправила в рот последний кусочек бутерброда и подняла палец, чтобы Платон подождал, пока она дожует: не хотела снова поперхнуться. — Маленькая и большая. С какой начать?
— Маленькая — это, я так понимаю, Вадим… — Платон замолчал, наткнувшись на ее свирепый взгляд. — Все, больше не буду. Честно. Давай с большой, не люблю тянуть с плохими новостями.
— Свадьба…
— Нет уж, хватит! — Платон попятился к раковине. — Даже не проси! Больше я там играть не буду! В первый раз обошлось, а во второй меня точно изнасилуют.
— Боже, — Надя обреченно провела по лицу пятерней. — Никто не просит тебя играть в тюремном душе. И свадьбы никакой не будет. Проблема с той, нефтяной.
— Эта тетка узнала мой домашний адрес?! — ужаснулся Платон.
— Ты сам уже стал, как тетка! — Надя раздраженно фыркнула. — Как эти озабоченные старые девы, которые нарочно ходят ночью через парк и ищут маньяков. Все гораздо хуже: про свадьбу узнала Лиза. Агент Заславцева.
— Пф-ф-ф! — Платон с облегчением прислонился к холодильнику. — Делов-то! И что, ты боишься, что Игорь тоже урвет кусок пирога? Забей, Надюш. Его постная физиономия никому не нужна, тем более — за деньги. Разве что в крематорий. И потом, насколько я помню, детей больше у этой тетки нет.
Платон всегда туго соображал в вопросах бизнеса. Будучи человеком творческим, он совершенно не разбирался во всем, что касалось денег. Быть может, всему виной Римма Ильинична, благодаря которой Платон существовал в мире, далеком от материального. А, возможно, Надя и сама приложила руку к его беспечности, слишком долго брала на себя все заботы. Так или иначе, пришлось теперь раскрывать человеку глаза на подковерные интриги и последствия неучтенного гонорара.
— Подожди-ка, — насторожился Платон, переварив первую дозу информации. — Если ты знаешь, что Лиза под тебя копает, то сама бы ты ей не проболталась.
— Само собой!
— И откуда она тогда узнала про свадьбу? Стоп, она что, шпионит? Взломала твою почту, украла телефон? Ты поэтому без звонка пришла? А если она выяснит, какую я концертную программу готовлю на следующий сезон?! И Игорь разучит ее раньше меня?..
— Спокойно, — Надя прервала неконтролируемый поток паники, грозящий превратиться в стихийное бедствие. — Телефон у меня при себе, — и она похлопала по заднему карману. — Я, кстати, все утро тебе названивала, и ты бы знал об этом, если бы потрудился включить звук.
— Тогда как она узнала? — Платон впился в нее взглядом, видно, чуя какой-то подвох. И пусть Надя крепилась изо всех сил и молчала, не желая подставлять Вадика, Платон слишком хорошо ее знал, а потому считал все без лишних слов. — Это он! — торжествующе воскликнул он. — Вадим! Чертов трепач! А я знал! Я говорил тебе, предупреждал! Не связывайся с ним!
Платон ликовал, как младенец, что научился играть в «ку-ку». Забыл и про бомбу замедленного действия в лице Лизы, и про возможное Надино увольнение. Недаром говорят: людям куда важнее быть правыми, чем счастливыми.
— Какая теперь разница? — Надя залпом допила остывший кофе. — Лиза так просто не успокоится.
— Уже настучала твоему шефу?
— Хуже. Уже пыталась меня шантажировать.
— Надо же! — качнул головой Платон. — А казалась такой милой.
— Самые опасные люди всегда поначалу кажутся милыми…
— И чего она хочет?
— Не чего, Платон, а кого, — и Надя выразительно посмотрела на друга.
— В смысле… — он недоверчиво отстранился. — Меня, что ли?!
Надя не стала отвечать, слишком уж все было очевидно.
— Вот это, что называется, пердимонокль, — Платон нервно взъерошил еще влажные после душа волосы. — То есть она будет молчать, если я с ней?.. — и он постучал указательными пальцами друг о друга. — Нет, она
