— Дориций, я никогда не спрашивала вас о возрасте, — рассмеялась я. — И не буду. И я не так уж юна, вполне взрослая, скоро мне исполнится двадцать четыре.
— Младенец, — фыркнул странник. — Хотя по сравнению со мной даже дуб Вардана Мамиконяна всего лишь саженец. Правда, я слышал, в него неудачно попала молния.
Я порылась в памяти, пытаясь выудить оттуда сведения. И ахнула.
— Дуб Вардана? Вы шутите, Дориций? Этому дереву было более чем полторы тысячи лет, когда оно рухнуло!
Дориций подпер щеку кулаком и лукаво блеснул глазами, на миг сделавшись молодым.
— А вы пытаетесь щегольнуть вашими двадцатью тремя годами, Диана.
Я изумленно открыла рот. Нет, я, конечно, всегда понимала, что Дориций стар, но… полторы тысячи лет? Или даже больше? Необозримо больше? Это действительно возможно?
— Господи, Дориций… — пораженно прошептала я.
— О, милая, ты права. Когда-то меня величали и так, — хмыкнул он, махнул рукой, и ладонь развеялась прахом, который подхватил сквозняк. — Тогда я был молод и полон сил. Власть и поклонение людей еще будоражили кровь, это казалось занятным. Новая религия, войны, установление миропорядка… Это было так забавно, — старик улыбнулся. — А сейчас… — его рука снова обрела плоть. — Сейчас я лишь развалина, хранящая воспоминания. Моя телесная оболочка давно износилась, мой эфир готов искать новое, молодое пристанище, но, увы… — старик вздохнул. — Я пока не могу уйти.
Я поежилась.
— А Ландар? — осторожно спросила я. — Он такой же… древний?
— О нет, — улыбнулся Дориций. — Ландар по сравнению со мной довольно молод. Ему всего… — он хитро прищурился. — Нет, не скажу. Это может напугать столь юную особу. Пусть твой будущий муж сам расскажет тебе, если захочет.
— Я не видела вас на приеме, когда князь объявлял об этом… событии, — тихо пробормотала я.
— Да, я слишком устал, и в толпе мне трудно поддерживать телесную оболочку, моя плоть становится нестабильной. А новость… Мальчик давно сказал мне. Он лишь ждал, пока ты повзрослеешь. Для него ты тоже слишком… юная, сама понимаешь.
Я скрипнула зубами и выдавила кривую улыбку.
Значит, «мальчик» давно все решил? Интересно, когда? Может, в тот день, когда стоял в церкви и смотрел на меня тринадцатилетнюю? Тогда он решил, что вот эта девочка станет его игрушкой, видящей и женой?
Черт-черт.
— Я одобряю его выбор, — продолжал Дориций, не замечая моей злости. — Ты умна и прелестна, к тому же — видящая, вы станете прекрасной парой…
— А как же Нория? — слова вырвались раньше, чем я успела подумать.
В комнате резко похолодало, старик из кресла исчез и вдруг соткался прямо передо мной. Серые крылья за его спиной молотили воздух, который заворачивался в маленькие снежные вихри. Вода, что я пила, застыла ледышкой, а стакан треснул, осколки брызнули мне на колени.
— Где ты слышала это имя? — яростно спросил Дориций. Его лицо побледнело и разлетелось белыми снежинками, чтобы вновь слепиться. — Кто сказал тебе его?
— Ландар… — пискнула я, интуитивно понимая, что не стоит упоминать о том приступе бреда самого Дориция, что я слышала в его покоях.
Странник качнулся, а потом тяжело опустился обратно в кресло. Крылья обвисли тряпками.
— Вот как… значит… значит, он сказал, — Дориций с надеждой посмотрел на меня. — Не думал, что Ландар расскажет тебе. Видимо, ты значишь для него очень много… Что он сказал?
— Ну, — я лихорадочно пыталась выкрутиться. — Совсем немного, если честно. Лишь упомянул ее. Один раз. Но мне показалось… что она многое значила. Нория.
— Да. Очень многое. Она значила для него все, — Дориций покачал головой. — Ландар так порывист… Его чувства были такими… живыми. Их встреча стала катастрофой… Для всех нас. Но я понимал Ландара и не хотел мешать. Я тоже был счастлив, когда он сказал мне о ней… Она была особенной, эта девочка. Особенных так мало, правда? И возможно… возможно, у них получилось бы. Новая жизнь. Я так верил в это.
— Родить? — у меня перехватило дыхание. — Вы это имеете в виду? Нория могла родить ребенка?
— Странника. Столь же сильного, как Иной. Как древний, — чуть слышно поправил старик, его глаза затянулись белесой дымкой. — В редких случаях эфир передается от родителей к новорожденному, а не ищет пристанище случайным выбором, определенным жестоким мирозданием. Правда, всегда есть условие… Ребенок рождается лишь у истинно любящих родителей. Ландар получил силу от своих родителей, Диана.
— Он получил силу от вас? — я наклонилась вперед, боясь дышать. — Вы его отец, Дориций?
— Да, — старик мягко улыбнулся. — И я желал бы для своего сына другой жизни. Мы чужие здесь… Чужие, хотя и были то божествами, то демонами. И все же… Природа эфира чужда этому миру, ты знаешь? Это магия, Диана… А странники больше не рождаются, эфир заполняет пространство земли, его крупицы попадают то к мальчишкам, как Шейн, то к безумцам… Ты слышала о великих диктаторах, Диана? Они все были отмечены эфиром. Но вместе с гениальностью он разрушал их, сводил с ума. Сила — это всегда ответственность, но мало кто это понимает. Мало кто способен на это… Поэтому всем одаренным нужен Ландар, запомни это. Он помогает всем одаренным, помогает выжить.
Я поморщилась. Это все я уже слышала и не раз — сказка для новых одаренных. Сейчас меня больше интересовала Нория.
— Но что случилось, Дориций? С девушкой? Вы сказали, что их встреча стала катастрофой. Она… любила Ландара?
— Он любил ее… А она… — старик начал рассыпаться.
Я сползла с постели, умоляюще глядя на странника. Нет-нет, только не сейчас! Мне надо знать больше!
— Она бы смогла удержать… смогла бы все изменить… Смогла бы остановить его тьму…
— Но? — прошептала я.
— Нория умерла.
Слова еще висели в воздухе, а Дориция уже не было.
Я на одной ноге допрыгала до окна, распахнула створки. Хотелось воздуха. Не могу сказать, что разговор меня удовлетворил. Я и так догадывалась, что Нории нет в живых, с
