Пока семья занималась собой и детьми, Гриша успел выводить и вычистить коня, накормить собак и помыться у колодца. На ужин его позвали к столу в комнаты князя.
— Что завтра делать будем? — спросил парень, едва успев допить свой чай.
— Все сидят в номерах, а мы с тобой отправляемся на вокзал, — отрезал князь.
— А там-то я вам зачем? — не понял Гриша.
— Пора тебе учиться жить в большом мире.
— Ну, тогда я и карабин брать не стану. Ежели что, так и револьвера хватит.
— Сам решай, — кивнул Николай Степанович.
По договоренности с князем ночевать Гриша решил в номере, где поселили девочек. Большой люкс имел три спальни и одну общую гостиную. Там парень и заночевал, удобно устроившись на широком диване. Карабин парень положил на пол, а револьвер устроил у спинки дивана, под левую руку. Скинув сапоги и черкеску, Гриша подложил под голову бурку и, прикрыв глаза, моментально уснул странным, почти не человеческим сном. Раз в два часа он открывал глаза, потягивался и, повернувшись на другой бок, снова засыпал. Этому способу спать в походе его научил дед.
Едва рассвело, как парень снова был на ногах. Бесшумно одевшись, он спустился к задней двери и, выбравшись во двор, поспешил к колодцу. Умывшись, Гриша вернулся обратно и, дождавшись пробуждения нянек, с облегчением передал им заботу о девочках. Две дородные женщины средних лет, служившие в семье Воронцовых-Ухтомских долгие годы, только растерянно головами покачали, застав парня полностью одетым, умытым и бодрым.
После завтрака, не дожидаясь, пока Николай Степанович изволит собраться, парень поспешил на конюшню. Убедившись, что с конем все хорошо, он накормил собак и отправился к машине. Ермолай уже успел выкатить авто во двор и теперь старательно обтирал с него пыль, тихо ворча, что по таким дорогам на приличной машине и ездить невозможно. Увидев выходящего из конюшни казака, Ермолай только головой покачал, удивленно спросив:
— Ты чего, вообще не спишь?
— Сплю. Да только привык я с рассветом вставать. К тому же животину обиходить надо было.
— Да уж, собрал зверинец, — фыркнул водитель.
— За тех собак ты еще меня благодарить будешь, — не остался парень в долгу.
— С чего это?
— А с того, что эти собаки любого вора на клочки порвут, если им правильно место охраняемое показать. А в том месте и автомобиль твой стоять будет.
— Ну, это да, — почесал в затылке Ермолай. — А что, они и вправду знают, кого можно пускать во двор, а кого нет? Обычно собаки вроде на всех брешут.
— Так ведь это как научишь, — рассмеялся Григорий. — Люди ведь как делают. Взяли кутенка, посадили у будки на цепь, и вся забота. Вот он и брешет на всех подряд. Вроде как хозяину сообщает, что человек во двор вошел. А что за человек, откуда, это уж хозяин и сам разберется. Пес-то ведь не обучен. Сам разбирать не умеет.
— Ишь ты, наука целая, — усмехнулся водитель.
— А ты как думал, душа керосиновая? Что коня, что собаку, да того же вола, и то научить надо, как ровно ярмо тянуть. А иначе он тебе такого напашет, что потом борозду ровнять устанешь.
— А правду говорят, что местные тут на буйволах пашут? — вдруг спросил водитель.
— Верно. У кого на такого зверя деньги есть, те держат.
— И не боятся?
— А чего бояться? — не понял Гриша. — Буйвол тот же бык, только побольше. Да молоко у буйволицы пожирнее. А так, что одно, что другое, с рогами да с копытами.
— Говорят, злые то звери.
— Всякие есть. Но норов там и вправду покруче, чем у быка. Да только к любой животине подход нужен. Она ведь живая.
— Нет, по мне, уж лучше техника. Ни норова, ни злости. А коли сломалось что, так сам дурак. Смотреть надо было лучше, — сделал вывод Ермолай, снова принимаясь обтирать машину.
— Тоже верно. Да только в бою без тебя эта техника встанет кучей железа и будет стоять, пока не развалится. А конь обученный и раненого из боя вынесет, и от врага защитит. Да и бивак посторожить может. Кони — звери чуткие, — ответил Григорий словами деда.
Не ожидавший такого высказывания Ермолай растерянно замер, пытаясь найти достойный ответ, но его размышления прервал вышедший из дверей князь. Водитель мигом распахнул дверцу, и спустя полчаса они входили в кабинет начальника вокзала. Пожилой, но крепкий мужчина в форме железнодорожника, услышав требование князя, только удивленно крякнул и, покосившись на замершего, словно статуя, казака, осторожно спросил:
— Если я правильно понял, ваше сиятельство, вы желаете выкупить полностью все места в вагоне первого класса и прицепить к пассажирскому составу товарный вагон для вашего имущества?
— Совершенно верно, — кивнул Николай Степанович, непонимающе глядя на чиновника.
— При всем моем уважении, князь, но должен предупредить, что это будет весьма… э-э… затратно. Гораздо дешевле будет отправить все вещи багажом, а самим же приобрести достаточное количество билетов.
— Я произвожу впечатление человека, не способного оплатить свой заказ? — голос князя посуровел, и чиновник, заметно струхнув, поспешил заверить:
— Ни в коем случае, ваше сиятельство. Просто я, как лицо должностное, обязан предупредить вас о подобных вещах.
— Считайте, что уже предупредили. Так когда я могу получить требуемое?
— Э-э, вы так сильно торопитесь?
— Дела требуют моего скорейшего прибытия в столицу.
— Тогда я сейчас же вызову сюда кассира и прикажу срочно формировать пару.
— Вас что-то смущает, ваше превосходительство? — неожиданно спросил князь.
— Вагон первого класса, — нехотя протянул начальник вокзала.
— А что вагон? — не понял Николай Степанович.
— Их мало. А пассажиров, желающих срочно вернуться домой, становится все больше. Отсюда и мое смущение, — признался чиновник. — Сезон, знаете
