— Сальваторе, вы правы, — она отложила хлеб с мясом, отряхнула ладони и показала белые зубки в хищной ухмылке, — есть чего бояться.
— Пролейте свет, будьте любезны, — Торе пододвинулся ближе ко мне и обнял, словно желая защитить от фурии с лицом ангела.
— Мы не едем в Илиси, — холодно выдала наблюдательница.
— О как, — Ром исподлобья уставился на женщину.
— Именно так. Вы поможете мне, — Мими на пару мгновений задумалась. — Времени практически нет, поэтому тратить его на дальнюю дорогу считаю неразумным. Пост судьи инквизиции в Польнео свободен. Мне необходимо заслужить похвалу начальства, чтобы занять это место. Отныне Ловцы безумия будут делать то, что я прикажу.
— При всём уважении, синьорина Эспозито, — Тор растеряно улыбнулся, — я не помню, чтобы передавал вам командование.
— В этом нет необходимости, Сальваторе. У каждого из вас есть тайны, и волей случая, не без моего участия, секреты могут всплыть в самый неподходящий момент.
— О чём вы, Мими? — я поймала крючок во взгляде женщины на себе.
— Например, вы, Амэно, скрываете свою личность и живёте по поддельным документам. Пока не знаю почему, но раскусить этот орешек мне под силу. Поверьте.
Меня накрыло горячей волной жара. Рывок прохладного осеннего ветра остудил огонь в теле, оставив полыхать сердце. Пальцы Торе больно сжались на моём плече. В груди любимого закипала злость.
— Откуда у вас такая информация? — Ром поднялся с места и, обойдя стол, уселся рядом с нами, оказавшись напротив наблюдательницы.
— Это имеет значение? — она не ждала ответа лекаря. — Ваша тайна представляет куда больший интерес, синьор Ромео. Вы ведь сын Святейшего жреца Польнео?
— Что?! Вздор.
— О, нет — чистейшая правда! Ко мне попала переписка. Папа очень любит сына и не может отказать в слабости пообщаться.
Синьор Ландольфи побледнел. Тор глубоко вдохнул и закрыл глаза, едва сдерживая желание выхватить пистолет и пристрелить наблюдательницу. Фальшивые документы рядом не стояли с таким козырем в рукаве Мими. Для Святейшего жреца есть лишь одно правило, которому он обязан подчиниться беспрекословно — забыть свою семью. Жрец — посланник Великого Брата в нашем мире, и его душа, тело, разум должны принадлежать исключительно Богу. Вступая в должность, Святейший отрекается от родных навсегда. У него больше нет матери, отца, жены, детей — их имена держатся в строжайшем секрете, как и имя самого жреца.
— Дрянь, — Ром вложил такую ненависть, что я почувствовала её запах.
— Будет вам, Ромео, — женщина мягко улыбнулась. — Вы же понимаете, что если письма прочтёт кто-то из нашего начальства, жрец Польнео лишится поста. А если широкой публике станет известна фамилия Святейшего… — кажется, синьорина Эспозито сама удивилась собственной жестокости. — Всех членов вашей семьи казнят. Таков закон.
Ромео подскочил на ноги и приложил ладонь к взмокшему лбу. Миниатюрная повелительница бездны с насквозь прогнившей душой смотрела на нас глазами цвета кофе и улыбалась без улыбки на губах.
— Ты смелая, — Сальваторе усадил друга и сунул ему в руки флягу с вином. — Для хрупкой девушки, пожалуй, даже слишком смелая…
— Ваша очередь, командир. Если я ничего не путаю, юность вы провели в рядах Охотников на ведьм. Более того, именно ваша стая, — она сощурилась, глядя на Тора, — казнила синьору Макиавелли.
— Меня среди них не было, — едва слышно прошептал Ловчий.
— Сын святейшего судьи Сэнбари — Охотник, чья шайка прикончила его же мать. Отец оказал вам, Сальваторе, неоценимую услугу, когда лишил права быть частью семьи Макиавелли. Вы смогли поступить в академию инквизиции, дослужиться до звания начальника отряда с практически чистой репутацией. Но Ловцы безумия — другое. Да, командир?
— Что ты знаешь о Ловцах, тварь?! — Тор озверев, бросился на наблюдательницу. Ромео успел поймать друга.
— Достаточно, — женщина подскочила с места и шагнула назад, — чтобы утопить их в вашем позоре, Сальваторе.
— Клянусь Великим Братом, я убью тебя! — лекарь еле сдерживал разъярённого Торе.
— И это станет большой ошибкой. После моей смерти обнародуют завещание, к которому я лично пришила донос на каждого из вас.
— Ушам не верю! — синьор Ландольфи отпустил огорошенного Тора и нервно рассмеялся. — И ты провернула всё это за пару дней?
— Я не зря получаю жалование и знаю цену времени, — с каменным лицом заявила наблюдательница. — Вам нужно переварить ужин и новости. Завтра обсудим планы, — оставив нас, она скрылась в дилижансе.
Уютная инквизиторская стоянка будто превратилась в поле боя, где только что само исчадие бездны разгромило нашу армию в пух и прах. Глаза Сальваторе налились чернотой. Бешеная ярость окутала душу Торе. Мы с Ромом не могли удержать его. Ни мои мольбы, ни сила синьора Ландольфи — ничего не помогало. Тор крушил всё вокруг, орал как ненормальный и, в конце концов, врезал лекарю под дых, когда тот пытался не пустить к дилижансу. Ловчий упал на колени и прижался лбом к холодной земле. Его переполняло чувство безысходности.
— Ты в порядке? — Торе потянулся к Рому. Синьор Ландольфи лежал рядом, скрючившись, и пытался восстановить дыхание.
— Жить буду. Главное, ты успокоился, — в голосе лекаря не было ни обиды, ни злости. — У тебя снова приступы ярости, Тор.
— Разберёмся, — выдохнул он и поспешил ко мне. — Я напугал тебя? — синие глаза моего мужчины — всё, что могла желать сейчас.
— Когда мне бояться? Глушила твой огонь в своём сердце.
— Прости, куколка, — он уткнулся в моё плечо.
— Не время для сантиментов, друзья, — Ромео поднялся и подобрал флягу с вином. — Думаем.
— Может быть, стоит поискать её завещание? — несмело предложила я.
— Чего искать? — Сальваторе взял с земли кусок хлеба и, сдув с него грязь, отправил в рот. — Лежит себе в сейфе банка Польнео.
— Мы едем грабить банки, друзья, — закряхтел синьор Ландольфи, схватившись за живот.
— Не едем, — с набитым ртом прошамкал Тор и сжал щепотью переносицу.
Поток мыслей Сальваторе грозил смыть моё сознание. Командир Ловчих вертел в голове тысячу вариантов одновременно, рассматривал сотни вероятностей, пытаясь сделать правильный выбор. О, Сильван… Куда Мими сунулась, в какую бездну попыталась нырнуть с головой? То, что мы услышали от фарфоровой куклы, тянуло на смертный приговор, и никакие доносы, даже надёжно спрятанные в сейфе, ей уже не помогут. Мой кучерявый пухляк с мягкими губами исчез, вместо него на поляне стоял незнакомый человек — словно высеченный из монолитного камня, готовый стать надгробной плитой на могиле синьорины Эспозито. Стало жутко. Неужели это и есть мой Торе? «Я несу благо, но только тем, кто этого заслуживает…» — слова, сказанные, инквизитором, вспыхнули в памяти, и я вздрогнула.
— Амэно, — Торе коснулся моей щеки губами, выдернув из воспоминания, — тебе нужно отдохнуть, — он заглянул мне в глаза и перевёл взгляд на лежанки под навесом. — Попытайся поспать, а мы с Ромом кое-что обсудим.
Глава 9
Синьорина Эспозито прошлась стенобитной машиной по нашим жизням. Один из секретов Сальваторе
