– Да ни к чему не веду, наши люди-то до сих пор у вас. И если даже мы сейчас вас завалили бы, то толку? Что нам, возвращаться и «Крепость» штурмом брать?
– Кто еще кого завалил бы, – пробормотал Борн, но на его слова никто не обратил внимания.
– Короче, я тебе не доверяю. Вернее, вам всем, но тебе в особенности. Так что один из ваших теперь поедет с нами в машине.
– С чего бы? – поднялся Иван.
– Ты-то куда дергаешься, ты за водителя у вас в команде, значит, и дальше будешь баранку крутить. А у нас Шмель за рулем сидит, Азата за пулемет не пустишь, не смотрите на возраст, он по боевому стажу самый молодой. А нам пулеметчик нужен.
– Ты прав. – Бельский кивнул. – На пулемете кто-то точно сидеть должен, лучше два ствола будет, чем один. Да и за фоном следить опять же… Из крупняка стрелять у нас обучены все. Борн, Савва, кто из вас готов?
– Лучше Савва, – ответил за них двоих лейтенант. – Потому что я тебе не доверяю. А Савва, насколько я успел заметить, с Дмитрием в очень хороших отношениях, что-то вроде адъютанта. Так что, думаю, ты дважды поразмыслишь, прежде чем приказать расстрелять нашу машину.
Наступило молчание. Савва поднял голову, Иван вновь подался вперед, будто готовился к драке. Что это с ним, вчера он не был настолько прытким. Неужели от шока отошел?
Лейтенант выглядел спокойным и с непроницаемым выражением лица смотрел прямо в глаза Бельскому. Физиономия того же превратилось в уродливую, шрамированную, но абсолютно безэмоциональную маску.
– Знаешь, я бы и так не стал, – наконец ответил он. – Но если тебе хочется так думать – думай.
Каша настолько потеряла вкус, что стала отдавать чем-то больничным, вроде стерильной ваты. С трудом запихав в себя последние две ложки, Азат напился из фляги и ополоснул посуду, начисто вытер ее полотенцем. Остальные тоже потихоньку заканчивали завтракать. Кастрюлю и котелок им так и не удалось опустошить, поэтому башкир перелил остатки тушняка к каше и закрыл крышкой. Все-таки дно плоское, меньше шансов, что содержимое выльется во время езды. Как ни жалуйся на запах в старых машинах, но от гречки с мясом он лучше не станет точно.
Борн молча взялся отмывать котелок содой, остальные доедали порции и собирались. Савва закончил вторым после Азата, поднялся, посмотрел на своего командира.
– Вещмешок перенеси к ним, – ответил Бельский на его неозвученный вопрос. – Делай, что тебе лейтенант скажет.
– За пулемет встанешь, раз уж обучен, – продолжил за него военный. – Возьмешь радиометр, будешь периодически посматривать на фон. Если вдруг начинает расти, стучишь в форточку, говоришь, что и как. Самое главное – по сторонам поглядывай, если увидишь тварей, маякуй. Но стрелять, только если они проявляют агрессию.
– Понял.
– Все доели? – спросил Бельский и, получив утвердительные ответы, продолжил: – Тогда так, всем двадцать минут на оправиться и собраться. Надеваем химзу, дальше остановок может не быть. Газы пока не надо, только по команде от наблюдателей. Потом заправляемся из канистр под пробку, чтобы не встать где-нибудь, и с Богом, в путь.
За двадцать минут закончить все дела они, конечно, не успели, но через тридцать уже стояли у ворот, ожидая команды на открытие. На самом деле страшно было на улицу выходить. Мало ли что там поджидает? Вдруг «кенги» вернутся и продолжат погоню? А может, и кто-нибудь похуже?
– Готовьтесь, – приказал Бельский. – Азат и Борн открывают двери, мы с Иваном выйдем и проверим.
Азат сдвинул щеколду, выдернул верхнюю защелку. С нижней пришлось попотеть, но в конце концов и она сдалась, хоть и не без труда. Ничего удивительного, сам ведь вчера с психа вколачивал ее в бетон молотком, придурок. Вместе с Борном они резко толкнули створки от себя, а Бельский с водителем рванули наружу.
Азат тоже вскинул автомат в ожидании того, что снова придется стрелять, но тишина на улице оставалась такой же мертвенной, как и раньше.
– Чисто, – сказал Иван, вернувшись в гараж. – Открывайте вторые.
Он отправился к машине «крепостных». Борн и Азат повторили процедуру со следующими воротами, и меньше чем через минуту обе машины уже стояли на улице и негромко рокотали движками на холостом ходу. Прогревались. Первым делом башкир осмотрел крышу и карнизы на предмет сгустков темноты, но сейчас все было чисто и над зданием возвышалось только обычное унылое осеннее небо. Видимо, тварь, убившая Леху, вела исключительно ночной образ жизни.
Азат ожидал увидеть целую гору из тел мертвых «кенгов», которых они вчера перебили, но на площадке перед пожарной частью не оказалось ни одного. На секунду он даже подумал, что все, произошедшее ночью, было лишь наваждением, галлюцинацией, но лужи уже почерневшей крови на асфальте и россыпи стреляных гильз утверждали обратное.
А еще тело Баранова, которое Бельский, вовремя сориентировавшись, оттащил в сторону, чтобы оно не мешало открыть вторые ворота. Но даже если бы его переехали, Лехе было бы все равно: он лежал на земле, смотря вверх помутневшим взглядом мертвеца. В правом виске здоровяка была маленькая дырочка, слева же оказалась разворочена вся теменная кость. Бинт и волосы пропитались кровью, превратившись в бурую паклю.
– Не тронули, – заметил лейтенант, кивнув на тело подчиненного. – Остальные трупы подчистую утащили, а его оставили. Почему так?
– Я не знаю, что это, – пожал плечами командир «крепостных». – Мы с этой дрянью встречались всего один раз, под Нижнекамском, потеряли человека. Назвали «Черной смертью». Она бросается с высоты, обволакивает тело, перекрывает доступ воздуха, пока жертва не задохнется. Потом переваривает. Ваш, похоже, сумел напугать ее, застрелившись. Может, тварь не поняла, что произошло, и решила убраться или, когда он умер, подумала, что промахнулась и попала на что-то неживое. И видимо, после нее другие твари побрезговали трогать труп.
– Она не ядовита? – спросил Азат. – Не заразная?
– Не знаю, – пожал плечами командир «крепостных». – Нам, чтобы ее убить, пришлось облить тело бензином и поджечь. Но она тут не успела ничего выпрыснуть, иначе труп таким целым не был бы.
Азат подошел к Баранову и вытащил из уже окоченевших пальцев пистолет. Попытался согнуть руку, чтобы снять с трупа разгрузку, но не хватило сил. Здоровым парнем был Леха, и застывшие в последнем сокращении мускулы делали его тело жестким, неподатливым. Будто железный дровосек забыл свою масленку и заржавел от пролитых слез.
На помощь пришел лейтенант, и вместе они смогли разрушить трупное окоченение. Стащили с Лехи разгруз, бронежилет, ботинки, не тронув только форму. Ему-то на том свете оно ни к чему, а вот тем, кому еще по грешной земле ходить, пригодится.
Оставив командира разбираться с добычей, Азат пошел к месту, где Ершова сдернули с
