Небо на востоке начинало светлеть, наступало утро. В деревне один за другим голосили петухи. Вымыв руки в уличном умывальнике, я поплёлся в кухню, а через полчаса окончательно отдышавшись и успокоившись, уснул тревожным сном. Мне снились комья чёрной, вязкой грязи, которые я вынимал изо всех своих карманов, а та, почему-то, упорно не заканчивалась и всё больше пачкала руки. Вовка, зачем-то, эту самую грязь тут же подбирал и, опасливо оглядываясь по сторонам, прятал себе за пазуху, приговаривая: 'Ничего, Серый, отмоемся как-нибудь'.
Глава 21. Ссора
Утро началось с чудных ароматов. Вовка, не дожидаясь, когда все проснутся, по-хозяйски принялся готовить завтрак из привезённых нами запасов. Кстати сказать, кулинар из него получался отменный. Через двадцать минут все обитатели 'дома на окраине' с удовольствием уминали Вовкину стряпню, а я даже на несколько минут забыл о своём ночном приключении. День обещал быть сухим и тёплым. Из соседнего леса снова доносились восторженные детские крики и треск ломаемых на дрова веток - праздники продолжались...
Оля всё утро щебетала и шутила, явно пребывая в отличном настроении. Вовчик с удовольствием поддерживал её остротами и шутками. Я же никак не мог отойти от жутких впечатлений, а друг, заметив это, дождался, когда хозяйка дома удалится на кухню для мытья посуды и спросил:
- Старик, что-то не так? Ты какой-то хмурый с самого утра.
Я смотрел на него, не зная что ответить. Рассказать? Или отмахнуться и забыть о том, что видел? Через чур невероятной была история, чтобы вот так просто взять и сказать: 'Видел ночью чертей, которые хотели меня в ад утащить...'. Единственное, во что сейчас хотелось верить, так это в то, что мне всё приснилось, и что не было никаких ночных прогулок и бесов волосатых... Уверен, что со временем я бы так и стал думать, ведь нам-то на всё нужны разумные и рациональные ответы. А какой рационализм был в том, что со мной произошло ночью? Да никакого! Потому-то и списал бы всё через день-другой на сон после пьянки. Однако было одно 'но'! И это 'но' страшно угнетало и гнало от проклятого места. Проснувшись утром, я первым делом сунул руку в карман и изъял оттуда гильзу от патрона, пулю и большую бронзовую пуговицу. Все предметы были испачканы землёй. Значит, не приснилось! Но как сейчас объяснить это сидящему рядом и улыбающемуся до ушей другу?
- Я тебе потом всё объясню.
Вовка заметно погрустнел и сделался серьёзным.
- Колись, давай! Никто не слышит. Что-то серьёзное?
- Даже не знаю. Но точно уверен, что валить отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше.
- Да говори уже, не томи!
- Старик, если я скажу, ты всё равно не поверишь. Просто послушайся меня и собирай манатки.
- Ну, теперь я точно с тебя не слезу! И пока не расскажешь всё как есть, за руль не сяду. Выкладывай!
Я тяжело вздохнул и оглянулся через плечо туда, где в лучах солнечного света зиял провал оврага.
- Я ночью ходил копать, - начал я и запнулся, не зная как правильнее описать то, что произошло.
- Ого! Ну и? - нетерпеливо развёл руками Вовка.
- Нет там ничего. Гильзы и пули всякие. Они-то и звенели. Видать, в войну кто-то из оврага этого отстреливался, как из окопа.
- Ты чего-то недоговариваешь, друг. Это тебя, типа, гильзы так расстроили? Ты бледный сидишь как стена. Что ещё нашёл? Колись, давай!
- Да ничего больше не нашёл, правда... Просто... - и вдруг вспомнив наш диалог с дедом Прохором, продолжил: - Ты в Бога веришь?
Реакция и ответ Вовки меня несколько удивили и насторожили. Он заметно осунулся и уставился в столешницу, сжав кулаки. Я не торопил, ждал. Через полминуты друг ответил холодным тоном:
- Тебе-то что до этого?
Было видно, что теперь ему уже всё равно, что случилось со мной. Я даже немного растерялся от такой агрессии.
- Ну, а что я такого спросил-то? Я вот, например, верю.
Вовка возбуждённо сопел носом.
- А может, я боюсь верить? - буркнул он и тяжело вздохнул, затем, как-то съёжившись, пристально посмотрел на меня и добавил: - Боюсь, что грехи мои не простит.
- Ну, так этого все боятся, - не понимал я, к чему тот клонит.
- Не у всех столько грехов, как у меня, - не отрывая взгляда, машинальным голосом твердил
тот, и было в этом нечто железное, нечто, что сильный и волевой Вовка не мог сам в себе побороть, не мог контролировать.
- Да ладно тебе... Все люди не без греха, и вообще я не о том... - договорить я не успел. Вовка, вдруг сжал губы, а затем побагровев, вскочил со скамьи и сильно ударил кулаками по столу:
- А тебе-то, откуда знать про грехи-то, про мои?! А? Где ты десяток лет пропадал, друг мой верный? - я шокированный, молча, наблюдал за разъярённым товарищем, абсолютно не понимая причин такого поведения, а он всё не унимался: - Что ж ты не уберёг другана своего лучшего от тюрьмы, а? Что ж от пьянки-то меня не уберёг? И даже когда увидел, что без водяры жить не могу, что подыхаю, что ж не вытащил из задницы этой, как обещал? А?! Друг, что примолк?! Или ответить нечего?! Проповеди он мне тут читает! Святой, блин, выискался!
На его крики выбежала испуганная Оля и застыла в дверном проёме кухни. Она явно хотела что-то спросить, но так и не решилась. У Вовки на глазах выступили слёзы, и он быстрым шагом пошёл прочь со двора. Я глядел то ему вслед, то на перепуганную Олю, не зная как поступить. Чуть придя в себя после такого холодного душа из помоев, которые на меня вылил лучший друг, решил-таки его догнать, и выяснить, что же послужило катализатором скандала, но не успел.
Стоя посреди улицы, я глядел на стремительно удаляющийся 'Прадо', поднимающий за собой серые клубы пыли, и не представлял, что делать дальше. Вышла Оля и посмотрела на меня с немым вопросом в глазах. В ответ, я только, молча, пожал плечами, и в самом деле не представляя, что ей ответить. Навряд ли, причиной такого Вовкиного поступка
