- Чаво орать-то так? - послышался голос Прохора Матвеевича из-за забора, - Вы мне эдак усю нечисть разгоните, некем будеть археологов пужать!
Из-за спины Ольги показалась его щуплая, сутулая фигура. Не спеша дед подошёл ко мне и также уставился на клубящуюся над дорогой пыль.
- Горько ему, видать. Другу-то твояму. Слышь? - старик выжидающе покосился на меня.
- Видать... - выдохнул я.
- Чаво ж не помогашь яму?
- Да не успел я, удрал шибко быстро.
- Ничаво, скоро повернётся... - задумчиво проговорил тот, - От нам Ольга-то чаю зараз сварить, мы с тобой пока яво выпьем, так и повернётся товарыш твой. От там и поговорите с им. Ну? Чаво встал, как истукан? Идём, говорю, чай пить!
Я поплёлся за дедом, пребывая в полной растерянности. Крепкий чай немного привёл в чувства. О ночном происшествии уже даже не вспоминал. Новая проблема поглотила с головой. Вот только дед Прохор оказался не таким уж и простаком:
- И чаво ж ты там ночью-то делал, а? Не поверив деду, да?
Меня даже передёрнуло от неожиданности.
- Вы-то откуда знаете?
- Сынку, дед вже скоро сто годов как на свете живе. Я ще вчера вечером знав, шо ты туды попресся. Вот ты с дедом, как с дитём малым беседу водишь, а дед вже чотыри твоих жизней прожив, и бачив поболе, чем ты, да-а-а... Тому слухай, шо дед скажет: не ходи туда больше, сынку. Не надо воно тебе.
- Не пойду, отец. Ещё вчера ночью отхотел.
- От и ладненько, - старик удовлетворённо кивнул и переключил внимание на входную калитку, - Шось твоего друга долго нема, вже должон був вернуться, паразит.
Вовки и в самом деле не было и, по всей видимости, возвращаться он не думал. Прошёл ещё час. Собрав в рюкзак металлоискатель и кое-какие оставленные другом вещи, я приготовился прощаться с приютившими нас людьми, но в этот момент мы услышали звук подъехавшего ко двору автомобиля.
- От так! Довго ж яво не було. От басурманин! - Прохор Матвеевич довольно улыбался беззубым ртом, а морщины на лице от этого стали таким глубокими, что было трудно разобрать, где же среди них разрез глаз.
Мы втроём заторопились к калитке. Дед оказался прав, прямо посреди улицы, напротив двора, стояла и урчала двигателем Вовкина машина, из которой тот не торопился выбираться. Я подошёл к водительской двери и, сквозь сильно тонированное окно, с трудом разглядел друга. Тот сидел, упёршись подбородком в грудь, и глядел прямо перед собой. Футболка на груди была мокрой, глаза красными, а в руках - полупустая литровая бутылка виски. Приехали...
Он рывком распахнул дверь и, громко икнув, выпал прямо мне на руки. С трудом удержав тяжеленную тушу, я помог встать ему на ноги.
- Гуляем, ёптить! - он взмахнул рукой, в которой была бутылка, и не удержал её - в следующее мгновение та полетела в сторону. Вовка, придерживаясь за дверцу джипа, сделал наигранно-удивлённое лицо, затем поднёс указательный палец к губам и прошептал: - Т-с-с-с! У меня ещё есть! - и в очередной раз громко икнув, собрался лезть обратно в машину.
Я опомнился и, придерживая падающего друга, обратился к Оле со стариком:
- Вы нас простите, ради бога, за всё - мы поедем. Он в машине проспится. Спасибо вам большое за всё и ещё раз извините! - а затем, вдруг вспомнив, добавил, - Да! Оля! Мы же обещали тебя до остановки подвезти!
- Не страшно, Серёж, я сама доберусь, здесь всё равно не далеко. В любом случае, до вчера я ещё побуду с дедушкой.
Старик, опёршись на свою клюку, грустно наблюдал за всем происходящим. Загрузив возмущающееся и отбивающееся тело на заднее сидение, я бросил в багажник рюкзак, пожал деду Прохору руку и, взглянув на прощанье в Ольгины бездонные глаза, сел за руль. Но практически сразу вышел обратно и увидел, что Оля тоже торопится ко мне.
- Вот, - она отдала мне заранее написанный на листке бумаги номер телефона, затем протянула ладонь для рукопожатия и улыбнулась. Я взял её за руку поцеловал в щёку.
- Обязательно позвоню, когда в город вернёмся. Да, кстати! - я достал из кармана свою визитку и протянул её Оле, - Это так, на всякий случай.
Оля снова улыбнулась, согласно кивнула и отступила на шаг назад, давая понять, что больше не задерживает.
Уезжая, под раскатистый храп пьяного друга, я смотрел не на дорогу, а в зеркала заднего вида. Там, позади, посреди пустынной улицы, ещё долго провожала нас взглядом одинокая женская фигура, от которой так не хотелось уезжать.
Глава 22. Юг
- Я там хоть не натворил ничего? - Вовка сидел верхом на спальном мешке в палатке и держался за косматую голову обеими руками.
- Не успел. Я тебя убаюкал. Хотя, что ты делал полтора часа до этого, понятия не имею. Может и натворил чего. Не переживай, тебе Оля если что расскажет. Уж ей-то односельчане обязательно всё в красках распишут, если будет что...
Он застонал и свалился без сил на спину.
- А она что?
- Да ничего. Не парься, всё нормально. Почти не видела тебя пьяным.
- Ты хоть телефон-то у девки додумался взять? - он, приоткрыв один глаз, посмотрел на меня.
- Взял-взял, ты давай проспись хорошенько. Тут, между прочим, в десятке метров озерцо нас ждёт - на дне искать будем.
- Как же! Поспишь тут... Трясёт всего! Сдохну, если не опохмелюсь! Я вискаря два пузыря брал...
- Вовчик, ты же знаешь, что опять сорвёшься. Нельзя тебе опохмеляться.
- Зуб даю, старик! Только опохмел, я просплюсь, и завтра же ныряю в это твоё озерцо!
- Ты же прекрасно знаешь, что не остановишься, кого обмануть хочешь? Меня или себя?
- Серый, я уже завязывал раз! Ты же знаешь! Хватило же сил! И сейчас хватит. Дай только чуток, чтобы попустило. Я же не прошу всё!
- Я знал, что так будет, друг. Потому и выбросил её. Всё! Нет вискаря. Спи! - в ответ он отчаянно зарычал и отвернулся от меня, кутаясь в спальный мешок.
Стоял тёплый вечер. До захода солнца ещё было достаточно много времени, и я принялся осматривать местность самой южной точки нашего путешествия, куда сегодня днём привёз пьяного Вовку и
