- А ты у берега искал? - уже даже без надежды в голосе спросил Вовка, откровенно заскучавший, сидя на берегу.
Лезть обратно в эту мутную жижу совершенно не хотелось. Тем более, что поднятый со дна многолетний ил теперь плотно смешался с водой и сделал её абсолютно светонепроницаемой даже у поверхности.
- Не особо. Но, думаю, что если бы клад был здесь, то лежал бы он не у берега, а в самом глубоком месте - его бы за столько лет туда хоть от самого берега гравитация потащила бы, - я протянул другу руку, собираясь выбраться.
- Ну, пройдись на всякий случай последний разок.
- Старик, я замёрз уже. Не чуди.
- Серый, я только что задницей почувствовал - есть там что-то! Пройдись, говорю! Давай! Последний рывок!
И я тоже почувствовал. Но только не клад, а какую-то призрачную тревогу. Тем не менее, не стал спорить с другом - сил уже на это не осталось - а просто, молча, вставил загубник в рот и медленно погрузился под воду. Касаясь одной рукой за крутой склон прибрежного дна и пробираясь сквозь плотную, тёмную стену ила, я думал лишь об одном - о жаре костра и о тёплом, чистом, сухом спальнике. Через несколько секунд, почувствовав недостаток воздуха, поступающего в лёгкие, переключился на резервный запас, и дыхание снова пришло в норму. Продвигался медленно, стараясь тщательно прозванивать каждый сантиметр дна. Я ждал, когда же, наконец, я дойду до того места, где глубина оказалась меньше на метр-полтора, однако дно было ровным и подъёма совершенно не ощущалось. Зато я отчётливо ощутил глухой удар катушки металлоискателя обо что-то твёрдое! Сердце ёкнуло, дыхание участилось. Руки сами собой принялись ощупывать большой и массивный предмет. Складывалось ощущение, что это какая-то машина. Но для автомобиля - слишком мал, а для велосипеда - слишком велик. Мотоцикл? Я обогнул находку с другой стороны и только тогда смог рассмотреть три искривлённых колеса. Точно мотоцикл! С коляской...
Я всплыл на поверхность и, не оборачиваясь к другу лицом, выкрикнул:
- Тащи трос буксировочный, будем технику из болота тащить! Я тут мотоцикл какой-то нашёл! Может даже фрицы в войну потеряли! - и снова нырнул в мутную воду, продолжая разглядывать полусгнившее чудо из прошлого.
Сколько времени я ещё оставался под водой - не знаю, но уверен, что не мало, а когда всплыл на поверхность, нигде Вовки не увидел. На мой зов тот не отвечал. Просидев в воде ещё несколько минут, и поняв, что не мог он так просто надолго уйти без причины, принялся самостоятельно выбраться из воды, а оказавшись на берегу, сбросил тяжёлое оборудование и осмотрелся. Его нигде не было видно. Заглянул в палатку - никого. К машине - закрыта. Внутри тоже пусто. Вокруг равнина метров на пятьсот, на ней тоже никого. Что-то явно было не так. В туалет, что ли, удрал? Навряд ли - уж слишком он за меня волновался, когда я под водой был, мог бы и потерпеть...
В палатке зазвонил мобильник. Сняв трубку, услышал всхлипывания и знакомый, приятный женский голос:
- Серёжа, это Оля! Внучка дедушки Прохора. Вы у нас недавно в гостях были...
- Да-да! Я понял, Оль, привет! Что случилось?
- Привет... - она замолчала, и сквозь тишину стал слышен плач: - Серёж, дедушку убили. Ночью сегодня, прямо в доме. Приезжайте, ребята! Пожалуйста! Мне страшно!
Глава 26. Деньги
Полуденное солнце нещадно плавило асфальт во дворе. Стоял июль. Многие дворовые дружки уже успели разъехаться на летние каникулы к бабушкам в деревни и в пионерские лагеря, а мы с Вовкой остались практически одни в старом районе, за исключением нескольких ребят, которым также как и нам, ехать было некуда. Я сидел один под большим каштаном на полуразрушенной скамейке и лениво щёлкал семечки в ожидании друга, которого час назад мамка загнала домой обедать. Мы договорились снова встретиться во дворе через полчаса и разбежались по домам, однако прошло уже значительно больше времени, а друга всё не было.
После того, как с семечками было покончено, делать стало совершенно нечего, и я решил зайти к Вовке домой, чтобы немного поторопить. Однако дверь открыла его мама, которая сказала, что тот уже минут сорок как ушёл с Лёхой Хомяком и Пертусином куда-то в сторону школы. Пертусином звали одного довольно неприятного типа из соседнего двора, на всю округу славящегося своими не самыми благородными поступками. Он был всего на пару лет старше нас, но уже успел несколько раз отметиться у участкового и давно уже стоял на учёте в детской комнате милиции.
Войдя во двор школы, я услышал крики ребят. Голоса доносились из-за ряда хозяйственных построек, которые располагались в дальнем углу школьного двора и скрывали от меня всё происходящее. Чем ближе я подходил, чем твёрже убеждался в том, что за углом кого-то бьют! Ускорив шаг и обойдя здания, стала видна полная картина: Пертусин, Хомяк и Вовка размахивали руками перед лицом толстого, неуклюжего парня с очень красными щеками. Не смотря на то, что толстяк был явно старше всей этой троицы, он явно их боялся и при каждом взмахе кулаков нападающих, отчаянно прикрывал голову руками, то и дело, поднимая одну ногу, сгибая её в колене.
Вовка с размаху ударил того ногой по бедру. Парень скорчился, а на его глазах выступили слёзы обиды. Пертусин, заметив это, совсем уж озверел и принялся нещадно колотить толстяка кулаками, как будто тот был не человеком вовсе, а какой-нибудь боксёрской грушей. Он абсолютно не пытался отбиваться, а только тихо постанывал, терпя удары и продолжая закрывать голову руками. Хомяк обошёл парня сзади и отвесил тому весьма чувствительный удар под зад. Вовка зарядил ногой в живот. Толстый хрипло выдохнул, упал на колени и завалился на бок, катаясь в пыли. Пертусин тут же принялся шарить по его карманам, выбрасывая на землю ключи, какие-то конфеты и... деньги. Мой друг замахнулся ногой, намереваясь попасть носком кроссовка по заду лежащего парня, но я не выдержав, остановил его:
- Вован! - он тут же, как будто испугавшись, обернулся в мою сторону.
Его лицо и вправду выглядело испуганным. Он явно не ожидал меня здесь увидеть. Конечно же, Вовка не боялся, что я стану сейчас с ним драться, защищая незнакомого парня. Нет. Мой друг испугался совсем не этого. Он испугался падения. Падения в глазах лучшего друга, которое иногда может ударить посильнее, чем крепкий кулак врага.
- Вовчик, ты что творишь? - спрашивал я с искренней
