— Я не знаю, — честно ответил Главный, морщась от боли. — Но одно я знаю точно: что-то начинается. Что-то, чего еще не было. И мне оно уже не нравится.
Глава 16
Когда снег уже почти совсем сошел, в Кернадале появился первый караван из Брукмера. Длинный ряд скрипучих повозок еще только показался из-за поворота лесной дороги, когда к воротам подъехал рослый румяный усач лет тридцати на вороном жеребце, одетый в черно-красный плащ маркграфских мушкетеров.
Я в это время как раз вместе с молчаливым Равилем ковырялся в проржавевшем за зиму механизме ворот. Остаток зимы прошел относительно тихо: гигантские трубы из земли не появлялись и нежить из них не осаждала Кернадал, так что к весне жизнь в крепости вернулась в обычное русло. Разве что стали чаще отправлять разъезды по дороге до тракта, чтобы посмотреть, не расплодилось ли на ней какой нежити, которая может помешать первому каравану.
Я тоже время от времени выезжал в такие экспедиции — на своем баране, которого за зиму неплохо объездил. Правда, для этого пришлось заработать уровень, выбивая окрестную нечисть, и вложить очко умений в верховую езду, а другое — в обращение с экзотическими животными. Ездовые бараны из Ангрена относились к таковым. Эффект был потрясающий: я почти что научился читать мысли скотинки, и управляться с ним стал намного лучше.
Первое время мой вид верхом на баране производил фурор — особенно потешался Макс. Но вскоре ребята поняли, что, уступая лошади в скорости, баран превосходит ее в выносливости. Ну, и, наконец, это просто красиво. Так что шутки в мой адрес быстро прекратились, да и надоели самим шутникам. Мы с нетерпением ждали гостей из внешнего мира, и вот они, наконец, пожаловали.
— Могу я видеть господина егермейстера? — спросил всадник, остановив коня у самых ворот.
Я сбежал по лестнице, торопливо вытирая ветошью руки, испачканные маслом и ржавчиной.
— Пройдемте, конечно, — ответил я. Усач, тем временем, ловко спрыгнул с лошади, и я пожал его протянутую руку.
Между тем, вся крепость быстро превратилась в потревоженный улей: заслышав о приходе каравана, народ — и егеря, и прислуга — побросал свои дела и выбежал поглазеть на крепостной двор. Появление в чернолесской глуши солдат и повозок словно стало знаком того, что зима, наконец, закончилась: впору было праздновать.
Сергей сидел за столом в своем кабинете. За его спиной над столом склонилась Лана: они вместе что-то сверяли в замковой бухгалтерии. Заслышав шаги подкованных солдатских сапог, оба подняли головы и уставились на нас
— Ого, да у нас гости! — воскликнул Главный, вставая из-за стола. — Сержант Маринис! Или, может быть, уже лейтенант, судя по тому, что вам доверили вести караван в Кернадал?
— Какое там! — смущенно махнул рукой усач. — Дождешься того лейтенантства, как же. А доверили мне затем, что дела неважно в полку, вот оно, значит, что. Некого отправить из лейтенантов-то, все при деле.
За нашими с сержантом спинами, тем временем, начала потихоньку скапливаться толпа из любопытствующих. Были здесь и егеря, большинство из которых после случая с червем по лесам не бродили, а охраняли крепость, но и слуги тоже. Появился и Винс, на лице которого отразилось радостное предчувствие перемен.
— Что ж, ваше инородие, скоро ли мы отседа в город пойдем? — спросил он меня шепотом, протолкавшись через толпу в дверях.
— Не знаю, — ответил я. Мне надоело обсуждать с Винсом все одну и ту же тему, на которую разговор неизменно сворачивал при каждой нашей с ним встрече. Конечно, его можно было понять: подряжаясь в слуги странствующего охотника на нежить, он вовсе не рассчитывал на то, что засядет на месяцы в глухой крепости на отшибе. Но ничего другого я ему предложить сейчас не мог.
Тем временем разговор Сергея с мушкетером свернул к тому, какие дела творятся в мире. Дела творились неважные.
— Чего уж там, ваше высокоинородие, — вздохнул сержант. — Иеремиты взяли крепость Крамен да два городка в ее окрестностях. Их сиятельство думал походом на них идти, а тут приказ от Его Величества приходит: собрать войска в городе и ждать приказов. Никто ничего не знает, но поговаривают, что герцог Каруинский опять взбеленился: прислал из положенной ленной платы только половину, да еще присовокупил предерзкое к тому письмо. Вот Его Величество и осерчал, да велел мобилизовать войска.
— Сам Его Величество? — уточнил Сергей, улыбнувшись.
Я знал, что карнарскому королю от роду шесть лет, и лично мобилизовать он, разумеется, может только своих оловянных солдатиков.
— Ну, его светлость, герцог Волькенбергский мобилизовал, от Его Величества имени, не все ли равно? — пожал плечами сержант. — Супротив герцога-регента что его сиятельство может? Только, стало быть, под козырек взять. Потому его сиятельство никого из лейтенантов и не послал, да и мушкетеров выслал в охранении меньше обычного: неровен час — выступать, все на месте нужны, а тут еще и в тылу неладно…
Он неуверенно огляделся по сторонам, словно раздумывая, не сболтнул ли лишнего, и торопливо произнес:
— Вот, собственно, его сиятельство к вам самолично пишет. Извольте.
Сергей распечатал протянутый мушкетером конверт, пробежал глазами извлеченное из него письмо и присвистнул, уставившись, отчего-то, на меня.
— Интересное кино, — проговорил он по-русски, и добавил уже на карнарском. — Господа, вы нас с Ромой не оставите ненадолго? Мы тут кое-что обсудим. Лана проводи господина сержанта, ему, должно быть, хочется отдохнуть с дороги. Только прими сперва деньги, что маркграф прислал. Максим, распорядись, чтобы обоз разгружать начинали.
Поглядывая на меня с интересом, егеря и слуги, толпившиеся в дверях, стали расходиться. Минуту спустя, мы остались с Главным наедине, и он прикрыл дверь.
— На, взгляни, — проговорил он с несколько озадаченным видом, я протянул мне желтоватый пергамент, на котором я прочем следующее:
Ваше инородие, господин Егермейстер Сергей из Кернадала,
Его сиятельство маркграф Брукмерский Ульмер I приветствует Вас, как верного своего вассала и защитника спокойствия честных жителей маркграфства.
В заботе о безопасности своих пограничных владений, и выполняя свои обязательства в рамках ленного договора, Его сиятельство посылает Вам с настоящим письмом условленное содержание, денежное, оружное, продовольственное и прочее, статьи какового были между Вами и Его сиятельством оговорены в переписке.
Его сиятельство, выражая таким образом свое к Вам благоволение, неизменно рассчитывает на то, что и вы, в свою очередь, отправите с подателем сего письма все то, о чем в прошлом письме было писано, включая и особенное.
Кроме того, Его сиятельство уведомляет Вас о том, что у него возникло важное и неотложное задание, каковое он намерен поручить непременно чернолесским егерям, в количестве не
