Надо сказать, что Кира перенесла происходящее стоически. Больше всего я боялся, что она или шлепнется в обморок, или забьется в ужасе в угол комнаты. Однако она, хоть и едва стояла на ногах от шока, действовала решительно.
Дальнейшее отложилось в моей голове отдельными всплывающими картинами.
Вот мы с Кирой шагаем по пустынным коридорам замка, и я делаю над собой гигантское усилие, чтобы не броситься наутек, заслышав где-то в отдалении шаги.
Вот я бужу только что вернувшегося из трактира пьяного Винса, втолковывая ему, что нужно срочно седлать барана и найти среди ночи лошадь для Киры за любые деньги.
Вот я в переполненной общей зале, среди косящегося на мой гвардейский мундир сброда, объясняю ситуацию Максу и Лане, и их глаза по ходу моего рассказа расширяются от ужаса.
Вот мы еще не успеваем на сто метров отъехать от города, как на ратушной колокольне начинает тревожно бить набат.
Следующее, что я помню — как мы стояли в предрассветных сумерках на заросшем бурьяном проселке в трех милях от Брукмера, и Макс выпытывал у меня, что я собираюсь делать дальше. А я ответил, что знаю только одно место, куда мы можем направиться.
Глава 23
— Ох, Ромка, натворил же ты дел, — тихо проговорила Лана.
— Да я понимаю, — ответил я, пытаясь устроиться поудобнее на холодной сырой бочке.
— Мне кажется, не совсем понимаешь, — в голосе Ланы звучало сочувствие. — На Ульмере очень многое держалось, а наследника он не оставил. Сейчас в маркграфстве все посыплется. Бароны перегрызутся между собой, иеремиты вылезут из-под коряги и перейдут в наступление, герцог Каруинский тоже своего не упустит. А тут еще этот Ник и его ребята в черных плащах. Что бы они ни замышляли, им наверняка такой хаос на руку.
— Ну, давай казним меня теперь! — невольно огрызнулся я.
Лана вздохнула.
— Да я не к тому, — ответила она.
Лана лежала на жесткой лавке, мы с Максом устроились прямо на полу, на принесенных старостой соломенных тюфяках. Он заботливо предлагал нам разместиться в его избе, но мы решили, что в уединенной хижине мы будем привлекать меньше внимания.
После нашего бегства из Брукмера я не придумал ничего лучше, чем отправиться в ту самую деревню, где почти год назад началась моя карьера егеря. Двигаться по большим дорогам и заезжать в города было смертельно опасно, так что мы кружили по проселкам, шли шагом через дебри, прятались днем по лесам и заброшенным домам, и потратили на дорогу раза в три больше времени, чем когда мы с Винсом ехали отсюда в Брукмер. Добрались, однако, без приключений.
Вести о гибели его сиятельства в эту глухомань еще не добрались, однако наше появление, конечно, местных удивило и даже испугало немного. На нас посматривали из-за приоткрытых дверей, а матери отчего-то загоняли детей домой при нашем приближении. С особенным недоверием все посматривали на Киру. Оттого ли, что она была рыжая, или оттого, что ходила в мужском платье, а может быть, и чувствовали в ней что-то.
Староста, однако, увидев меня и Винса обрадовался, к сыну бросился с объятиями, мне почтительно пожал руку, а на предложение сдать нам его гостевую хижину на пару-тройку дней согласился, и даже пообещал не брать денег. И вот мы набились в пропахшую капустой и луком темную избу в ожидании, когда Кира определит, наконец, точное место, куда нам следует отправиться.
Одетая в купленное у старостиной дочери простое серое платье из грубой ткани с незатейливой вышивкой, она сидела за импровизированным столом из двух бочек и, морщась время от времени от усталости и плохого освещения, что-то сверяла в своих записях. Единственным источником света ей служило мое синее лезвие.
Время тянуло невыносимо долго и нервно. Мы не знали, сколько его осталось у нас в запасе: в любой момент в деревню могли явиться по нашу душу маркграфские гвардейцы или королевские приставы. И хотя оснований искать нас именно здесь у них не было, но, прочесывая все причернолесские земли, они вполне могли завернуть и сюда.
Все были на взводе и время принимались ссориться из-за какой-нибудь ерунды: особенно Лана с Кирой. Мне приходилось вертеться ужом, чтобы все не разругались вдрызг. Порой казалось, я один понимаю, насколько это сейчас опасно. Даже Максу его вечный позитивный настрой сейчас изменил: пристроившись в углу возле двери, он большую часть времени сосредоточенно молчал, тихонько наигрывая что-то на грамме.
— Ты просто пойми, — продолжила Лана. — Сергей очень переживает, чтобы нас, егерей, не начали здесь считать какой-то опасной нелюдью. Он сам очень много усилий для этого прилагал. А теперь…
— А теперь у нас есть шанс выбраться отсюда, — отрезал я. — Или ты хочешь торчать тут вечно? Какое значение будет иметь вся эта местная политика, если мы вернемся домой? И Сергей, кстати, тоже.
— Если вернемся, то никакого, — кивнула Лана.
— Вот видишь, — продолжил я. — Ты же сама мне всегда говорила, как любишь реальный мир, и как тебе надоело жить тут. Тогда не все ли равно?
— Если бы только была хоть какая-то уверенность, — начала она, вздохнув, но ее реплика была прервана тихим голосом Киры.
— Ребята, кажется, я нашла, — неуверенно проговорила она с заметной усталостью в голосе. Макс и Лана тут же вскочили со своих мест и нависли над столом.
— Это далеко не центр Чернолесья, как я думала, — продолжила Кира, потерев переносицу. — Во времена Луциана это вообще была окраина. Максим, у тебя же есть карта?
Макс тут же метнулся к своей сумке и достал оттуда аккуратно свернутую карту причернолесских земель, изготовленную им еще в Кернадале, когда он только собирался в странствия.
— Вот здесь, — Кира ткнула тонким пальцем с пятнышком чернил в россыпь холмов южнее Кернадала. Макс в ответ покачал головой.
— Нет там никакой башни, — ответил он. — Я там был, мы эти холмы в свое время изъездили с ребятами. Если бы там была какая-то таинственная башня, я был бы в курсе.
— Серьезно? — спросила Кира испуганно. — Но погоди…
Она взяла листок пергамента и стала что-то набрасывать на нем.
— Вот ориентиры, — сосредоточенно бормотала она. — Вот долина, вот тракт, между ними две цепи холмов. На вот этом холме должна быть башня…
— Но ее там точно нет, поверь мне, — уверенно отрезал Макс. — Я даже знаю, кажется, про какой холм ты говоришь. Через него остатки старой дороги идут, еще имперских времен.
— Точно, — кивнула Кира. — Там должна быть имперская дорога.
— Дорога есть, — вздохнул Макс. — А башни — нет.
— Мы должны проверить, — решительно сказала Кира.
— Но, может быть, ты ошиблась? — мягко уточнил я.
Кира покачала головой.
— Я несколько раз перепроверила, — ответила она. — Указания на место разбросаны в разных частях текста, потому их сложно было сопоставить. Я сделала выписки и свела их, вот, смотри. Все указывает
